Александра Маринина

Шестерки умирают первыми


Скачать книгу

лишь факта нашей совместной учебы я не вычеркиваю тебя из списка подозреваемых. Мне жаль, что тебя это обижает. Но нам с тобой придется с этим примириться. Ситуация такова, какова она есть, и изменить ее я не могу.

      – Можешь, но не хочешь, – уточнила Ирина, по-прежнему стоя у стены и не подходя к столу.

      – Не считаю нужным. Я, Ирочка, давно уже не живу сегодняшним днем. Уверяю тебя, мне было бы намного проще кинуться к тебе в объятия и сказать, что я знаю тебя сто лет и абсолютно убеждена в твоей невиновности. Я была бы хорошей в твоих глазах, и мы бы сейчас не стояли, как непримиримые враги перед дуэлью, а сидели бы рядышком, держались за руки и взахлеб обсуждали бы, кто же это убил нашего Юрия Ефимовича. И если, упаси бог, мне в голову стали бы закрадываться подозрения насчет тебя, у меня были бы связаны руки. Я не смогла бы задать тебе ни одного вопроса, потому что постоянно наталкивалась бы на твой недоуменный и обиженный взгляд: «Ты что, меня подозреваешь? Ты мне не веришь?» И как бы я сказала тебе, что не верю, что подозреваю? Мне что же, служебной карьерой жертвовать, только чтобы не испортить отношения с тобой? Сегодня мне было бы лучше и проще, а завтра я бы волосы на себе рвала. Поэтому я и не хочу менять ситуацию. Пусть она останется такой, как есть на сегодняшний день. Да, мне сегодня тяжело с тобой разговаривать, ты настроена враждебно, ты обижаешься на меня, но я это как-нибудь переживу. Зато потом, если я буду на двести процентов уверена в твоей невиновности, я буду точно знать, что этому есть объективные причины, а не мое слепое доверие к человеку, которого я когда-то, я подчеркиваю, когда-то давно знала.

      В кухне повисло недоброе молчание. Настя закурила еще одну сигарету, сделала несколько затяжек.

      – Мы можем изменить ситуацию только в одну сторону. Если тебе неприятно общаться со мной, я сейчас уйду, и ты меня больше не увидишь. С тобой будет работать другой сотрудник. Но для тебя это в принципе мало что изменит, потому что подозревать тебя я все равно буду. Так как, Ира? Будем работать или будем эмоции жевать?

      Ирина медленно отошла от стены и села на табуретку возле стола.

      – Я сделаю еще кофе, – сказала она, не глядя на Настю, и стала засыпать в стоящую на столе кофеварку смолотый кофе. – Ты можешь задавать свои вопросы.

      – Может, улыбнешься для приличия? – пошутила Настя, стараясь сгладить возникшую неловкость.

      – Нет уж. Отвечать буду добросовестно, это я тебе обещаю, а с улыбками не получится.

      – Обиделась?

      – А как ты думаешь? – Ирина подняла голову и вызывающе посмотрела на Настю. – А ты бы не обиделась на моем месте?

      – Наверное, обиделась бы, – призналась Настя. – Ладно, так и останемся. Я – со своими подозрениями, ты – со своей обидой. Нам нужно будет научиться жить с этим. Тогда начнем. Почему Тарасов пришел в тот день на работу так рано?

      – Не знаю.

      – Он ничего не говорил в пятницу о том, что в понедельник с утра у него назначена какая-то встреча?

      –