говорили Мамонтову, что уверены в его виновности, или это журналистский блеф, основанный на том, что сам Мамонтов теперь уже не сможет его опровергнуть?
– Да, товарищ полковник, я говорил это Никите. Он был очень неглупым парнем, но слабым. Запутать его в показаниях и поймать на лжи было трудно, поверьте мне, я пытался сделать это в течение почти месяца. Но оставалась надежда задавить его нашей уверенностью. К сожалению, расчет себя не оправдал, Мамонтов не поддался.
– Что было дальше? Вы его завербовали до того, как отпустить, или после?
– Владимир Борисович, я не вербовал Мамонтова. Даю вам честное слово.
– Да? А почему? Вы же сами сказали, что он был неглупым, но слабым. Такие обычно тяготятся своей принадлежностью к криминальным структурам и с удовольствием идут на сотрудничество с нами. Почему же вы упустили такую возможность?
Такого оборота Юра не ожидал. Почему он не попытался сделать из Никиты Мамонтова своего агента? Да потому что Мамонтов на эту роль совершенно не годился. Юре тогда даже и в голову не приходило попробовать обработать паренька. Трусливый, боящийся боли, он выложит все первому же встречному, который поднимет на него руку. Какой из него агент? Смех один.
– Мамонтов по психологическому складу не подходил для вербовки, – ответил Юра.
– Допустим, – кивнул Мельник. – И что было дальше?
– Не знаю, – пожал плечами Коротков. – Дело было приостановлено в связи с неустановлением лица, подлежащего привлечению к ответственности. Мамонтова отпустили. Больше я его не видел.
– Как же тогда объяснить тот факт, что три дня назад он вам позвонил?
– Не знаю.
– Запись вашего телефонного разговора соответствует действительности?
– Соответствует.
– Вы можете это как-то объяснить?
– Нет, товарищ полковник, не могу. Могу только предположить, что звонил Никита с аппарата, имеющего встроенный магнитофон.
– Очень глубокое умозаключение.
Мельник помолчал, глядя куда-то в сторону, потом поднял на Юру колючие светлые глаза.
– Что вам сказал Мамонтов?
– То, что написано в газете, Владимир Борисович. Разговор приведен полностью.
– Не делайте из меня идиота! – взвился начальник. – Я спрашиваю, что вам сказал Мамонтов при личной встрече? Что у него случилось? Зачем он вам звонил?
– Мы с ним не встретились.
– Почему?
– Не знаю. Встреча была назначена в половине двенадцатого дня у выхода из метро «Чертановская». Мамонтов на встречу не явился.
– Это вы будете рассказывать кому-нибудь другому. А мне, будьте любезны, расскажите, как вы с ним встретились и что он вам говорил.
– Владимир Борисович, ну я даю вам честное слово, я не встречался с Мамонтовым.
– А что вы делали возле его квартиры в момент убийства?
Тьфу ты, с досадой подумал Коротков, вот уж точно всяко лыко в строку. Но надо признать, что опыт развязывания языка у нового шефа, безусловно, имеется. Вот