а вы с президентом получите удовольствие.
Отец открыл крышку ящика. В нем аккуратными рядами лежали первоклассные кубинские сигары. На внутренней стороне крышки большие буквы выписывали по-испански: «Cuba libere».
У Сэлинджера загорелись глаза, из-за блокады острова уже больше года он не видел кубинских сигар. На надпись на крышке он не обратил внимания, подарок чисто личный.
Машина быстро домчала Сэлинджера до Внукова. В тот же день он приземлился в Вашингтоне. На аэродроме его ожидали, чтобы незамедлительно доставить в Белый дом. Через час Сэлинджер уже открывал дверь Овального кабинета.
Кеннеди попросил его подробно рассказать не только о содержании бесед с Хрущевым, но и о том, где встречались, как выглядел собеседник, улыбался ли или был настроен мрачно. Закончив доклад, Сэлинджер жестом фокусника достал из огромного портфеля коробку с сигарами и протянул ее Кеннеди со словами: «А вот, господин президент, нам с вами королевский подарок от Хрущева».
Кеннеди взял коробку, открыл плотно пригнанную деревянную крышку и побледнел. Затем оторопело перевел взгляд с надписи на внутренней стороне крышки на своего пресс-секретаря.
– Как вы пронесли это через таможню? – с ударением на «это» произнес Кеннеди.
– Вы шутите, господин президент, – улыбнулся тучный Сэлинджер. Я ваш пресс-секретарь. Какая таможня?
«Как он не понимает, – пронеслось в голове Кеннеди, – стоит прессе пронюхать об этих сигарах, и разразится грандиозный скандал. Мало того что президент США курит контрабандные сигары, полученные от премьера советского правительства, так еще эта надпись! Как он не понимает!..»
– Садитесь в машину, возвращайтесь в аэропорт, пройдите таможенный досмотр, как полагается по закону, – потребовал президент.
Двусмысленность ситуации Сэлинджер понимал не хуже президента, но сигары… Таких он не курил со времен Батисты. Кастро знал, что подарить Хрущеву. Выкурить их, и дело с концом.
– Господин пре… – начал было Сэлинджер, но взглянув на ставшего вдруг неприступным Кеннеди, осекся.
Сэлинджер вернулся в аэропорт, предъявил сигары таможеннику. Тот с любопытством заглянул в ящик и начал деловито оформлять конфискацию.
– Весь день я не мог забыть эти проклятые сигары, – рассказывал мне в 1994 году в США, в Брауновском университете, на конференции, посвященной 100-летию отца, постаревший, еще более располневший и так же дымящий сигарой Пьер Сэлинджер. – И на следующий день я думал о них. Наконец не выдержал, позвонил начальнику таможни, спросил, как они поступили с моими сигарами?
– Уничтожили согласно инструкции, – последовал стандартный ответ. Сэлинджеру ответ показался наглым.
– Конечно, уничтожили, не спеша, сначала одну, потом другую и так до последней, – при этом Сэлинджер, почти сладострастно задвигал губами, как бы попыхивая воображаемой сигарой.
Вскоре после ареста Берии Маленков предложил отцу переехать из квартир