Девушка исподлобья насмешливо поглядывает на меня. Я сосредоточенно изучаю масляное пятно на своем колене, пытаясь унять неприличное для моего возраста сердцебиение и забытую дрожь правой нижней конечности.
– Да не бойтесь вы, Дмитрий Сергеевич, – звучит контральто девушки, – бульдозер сегодня увезли на третий участок.
– Это, безусловно, радует, – выдавливаю из горла словесный сгусток.
– А можно спросить кое о чем?
– Ну, да… – пытаюсь всеми силами бороться со ступором.
– А чего это вам в главке не сиделось? Или сотрудницы съели?
Говорить о подробностях сейчас не очень хочется. А внести какую-то ясность нужно. Поэтому пытаюсь облечь свое появление на линии ореолом романтики.
– Представьте себе, Тонечка, – вещаю, как с трибуны, – приходишь на работу, садишься в кресло и планируешь рабочий день. И вдруг понимаешь, что каждый день у тебя одно и тоже: они тебе – дай, а ты им – не положено. Они – чем тебя купить, а ты им – не продаюсь. Они смотрят на тебя, как на идиота, а ты мысленно соглашаешься. И так каждый день…
– И что же, ничего интересного не случалось? – спрашивает девушка.
Конечно, случалось! Такие вещи случались, что и в страшных снах не привидится… Только вспоминать об этом – ужас как неохота. Так что лучше умолчим. Вслух отвечаю:
– Интересного? А как же! Выходные, например.
Тоня задумчиво качает ножкой. Вполне допускаю, что делает она это не нарочно, но мне от этого не легче, потому что покоя нет.
– А раньше вы на линии работали?
– Приходилось. Только было это в другие времена, как будто и не со мной.
– Тяжело вам сейчас, Дмитрий Сергеевич? – сочувственно произносит эта чуткая девушка. Именно этого мне так не достает. О, женское сердце не проведешь. В этом вопросе. Она уже знает, что я к ней неравнодушен. Только не знает, бедная, насколько ей со мной невыгодно общаться. А то бы давно бросила это непутевое занятие.
– Да ничего, терпимо, – бросаю небрежно. – В конце концов, знал, на что шел.
– А вы женаты? – вполголоса выдыхает девушка.
– Женат, Тонька!.. В том-то и дело, что вдрызг женат твой воздыхатель! – хрипит, поднимая голову, Фомич, озирая мутными глазами свои владения.
– Ну тебя, Фомич!.. – пытается встать легкотрудница. Но длинная цепкая рука начальника возвращает ее на прежнее место.
– Команды покидать рабочее место не было. Ты вот что… Сейчас опять кто-нибудь нагрянет, я это нутром чую. Так ты, Тончик, в случае чего помоги быстрей от досужего народа избавиться. Старость – она покой любит. Запиши, а то забуду.
И точно, дверь с грохотом открывается, и бочком, как цирковой медведь во время кувырка, вваливается начальник моего участка. Участковый. По правде сказать, с начальником мне повезло. В этом человеке всего много, хватило бы на двух нормальных людей. Без малого двухметрового роста. Плечи шириной – как я в длину (если меня положить). Шея – как у меня, скажем,