не будет. Как можно дружить с человеком, обвинившим тебя в предательстве?!
Гуле и в голову не пришло бы выдать кому-то смешные Анкины секреты. Большей частью, совершенно детские. Не считая единственного – Анка с прошлого года влюблена в Мишу Котова, и все уши Гуле о нем прожужжала.
Это действительно секрет!
Но выкладывать на всеобщее обозрение глупую карикатуру и писать, что Анка до сих пор играет в куклы или спит в обнимку с плюшевым медвежонком…
Гуля грустно улыбнулась. Она почему-то не сомневалась, что большинство одноклассниц хоть иногда играют в куклы. И случается – бережно укладывают в свою постель любимые мягкие игрушки. И над Анкой смеялись именно поэтому, узнавая в ней себя. Чтобы «перевести стрелки». Смеяться-то, в общем, не над чем.
Гуля заглянула на кухню, размышляя, стоит ли завтракать. Увидела на столе блинчики с мясом и творогом и невольно сглотнула: вот же хитрая мама! Приготовила самое любимое ее блюдо, теперь придется пить чай.
Кофе Гуля не признавала. Слишком долго прожила в Узбекистане, а чай там – всему голова. Особенно зеленый. Он нежный, пахучий, чуть терпкий и прекрасно утоляет жажду в любую жару.
Гуля всегда заваривала его в маленьком керамическом чайнике, ровно на одну порцию. И пила из узбекской пиалки.
Чайник старый-престарый, в нем тысячи раз заваривали чай. Гуле казалось: его пористые стенки впитали все эти ароматы. Если налить в чайник просто горячую воду (без всякой заварки!), и дать ей «настояться», то все равно получится чай.
Гуля вынула из микроволновки теплые блинчики с творогом. Поставила любимый диск и удивилась, как сегодня тревожно звучит Вивальди. Не солнечно-легко, как обычно, а будто… предупреждал ее о чем-то.
Гуля бросила взгляд в окно и подумала, что забыла, когда в последний раз видела солнце и синее небо. Уже недели три как город затянули темные тучи – рыхлые и низкие. Они поглощали звуки и краски, растворяли в себе улицы, дома, деревья, людей…
«На юге все по-другому, – Гуля погрустнела, вспоминая родной город. – Там как раз тучи – редкость. И дожди – тоже. Зато солнца и неба… много-много!»
Гуля машинально откусила от блинчика. Достала из шкафа любимую пиалу – небольшую, расписанную от руки яркими степными тюльпанами. Взяла чайник и… закричала от боли.
Только через несколько минут Гуля пришла в себя настолько, что смогла соображать. И порадовалась собственной реакции – иначе ожогов было бы больше. А так Гуля успела отпрыгнуть, и брызги горячего, только что заваренного чая попали лишь на щиколотки.
Счастье, что руки она не обварила. Руки и пальцы для скрипача главное, без них и жить незачем.
Конечно, музыка останется, даже если Гуля не сможет играть на скрипке, но… это уже будет другая музыка. И мир лишится какой-то из красок, может быть, самой важной, самой нужной для Гули.
Девочка изумленно повертела в руках ручку от чайника – совершенно целую, без малейших дефектов, каким-то невозможным образом оставшуюся в ее пальцах, когда чайник упал.
Если