во время своей командировки. Для скромного литературного «клерка» фирменные костюмы и импортные туфли были непозволительной роскошью. Для эксперта его класса при работе за рубежом – необходимостью. Ему выдавали неплохие командировочные, да и в ООН платили как специалисту. Но абсолютно все, вплоть до спичечных коробков, которые он привозил, он обязан будет оставить в Москве. Никто не должен догадываться о его настоящей работе. Он был не просто сотрудником ООН. Дронго был профессионалом. Секретные организации многих стран мира заплатили бы за любую информацию о нем, о его деятельности огромные деньги. Таких, как он, было всего лишь несколько человек – аналитиков высшего класса, профессионально работавших агентов, подготовленных к нештатным ситуациям.
На следующий день он выезжал в Польшу скорым поездом Москва – Варшава. В купе рядом с ним оказался словоохотливый поляк, неплохо говоривший по-русски, и он почти всю ночь был вынужден слушать своего собеседника. По строгим законам конспирации он не мог даже взять два билета, чтобы выспаться в купе, дабы не привлекать к себе внимания. Это тоже входило в правила профессионалов, которые он неукоснительно соблюдал.
Глава 3
Они сидели на небольшом балкончике на втором этаже, выходящем на тихую краковскую улочку.
– Как твои дела, Мигель? – Адам назвал его старым именем, под которым Дронго работал его заместителем семь лет назад.
– Ничего. – Он помнил, что тогда Адама звали «Шарль Дюпре», но он не мог и не хотел так называть своего бывшего шефа. Слишком тягостное воспоминание могло остаться у Купцевича после той операции. Из их группы тогда уцелели только они двое. В автомобиль, где сидели Адам Купцевич и еще один сотрудник ООН, была подложена бомба. Купцевич лишился обеих ног, а ООН потерял своего специалиста. Дронго помнил, что этим специалистом была Элен Дейли, любимая женщина Адама Купцевича. Его единственная и последняя любовь. Купцевич так и не женился после возвращения в Польшу. Спасли его тогда чудом, но ампутировали обе ноги. Дронго сделал все, что мог. Он нашел убийцу профессионального наемника Алана Дершовица – и убил его. Более он ничего не мог сделать тогда.
– Я слышал, ты был тяжело ранен? – спросил Адам.
– Да, в Нью-Йорке, три года назад.
– Как себя чувствуешь сейчас?
– Наверное, хорошо, если посылают на задание, – улыбнулся Дронго.
– Да, конечно, – согласился Купцевич, – а я вот сижу здесь уже столько лет без дела.
– Почему без дела? – удивился Дронго. – Ты ведь был представителем Интерпола в Польше.
– Был, – горько сказал Купцевич, – но до прошлого года. В Польше сейчас не жалуют коммунистов. Меня уволили по болезни. Все правильно, пенсию мне платят. Правда, в условиях нашей инфляции мне пришлось устраиваться еще и охранником в краковский музей. Это все, на что я оказался способен. Зато масса свободного времени.
– Я понимаю.
– Ничего ты не понимаешь. Пока я работал, я не чувствовал, что инвалид. А вот когда остался без дела… Мне ведь всего