с кривой улыбочкой говорю я ему. – Дружок твой тебя запер, значит, суждено тебе, милок, навеки тут оставаться.
Что?! Я назвала его милок? Совсем как старая-престарая бабка. И почему я так сделала? Никогда таких слов не употребляла. Неужели это бабулечно-Ягулечные гены во мне просыпаются?
– Он мне не дружок! – всхлипывает Мартышкин, медленно стекая спиной по двери, и мешком плюхается на пол.
Неожиданно в его руках оказывается телефон, и парень лихорадочно ищет нужный номер. Я легко отнимаю у него трубку и ласково говорю:
– Нет, дружочек! Звонить ты не будешь, даже не надейся! И никто не сможет прийти тебе на помощь.
– Ты такой пухленький, такой сладенький, крысам наверняка понравишься! – включается Васька.
– Вы чё?! Какие крысы?! – испуганно таращится парень.
– Те самые, которые живут в этом сыром подвале! – вступает в нашу игру и Лёха. – Знаешь, как они тебе рады?! Сидят в тайных укрытиях и ждут своего часа. Они ужасно голодные! Мы сейчас уйдём, а крысы повылезают. Отовсюду! Уставятся на тебя сотнями чёрных бусинок, зашевелят маленькими усиками и оскалят ровные ряды острых зубов.
Такой изощрённой травли Лёва не выдерживает. Новый вопль заполняет подвал, отражается от стен и, вибрируя, расползается по укромным уголкам. Мы с Васькой затыкаем уши. Но парень внезапно умолкает.
– Не уйдёте! – соображает он вдруг. – Дверь-то заперта!
– Это для тебя она заперта, – нараспев говорю я. – А для нас замков не существует!
– Не повезло тебе, Мартышкин, – серьёзно заявляет Лёха. – Не с теми ты связался.
– Отпустиииите меня! – опять ревёт наш пленник. – Хотите я вам деньги заплачу? Целый мильёоон!
– Не-а, нам деньги не нужны, – смеётся Лёха. – Да и откуда он у тебя, миллион-то?
– А я у маааа-мы ваааазь-му! – всхлипывает Лев.
– А ты уверен, что он у неё есть? – строго спрашивает Васька.
– Она выыыы-куп готовит! – уверенно заявляет парень.
– А ты не подумал, какое это огромное количество денег? – не унимается подруга. – Ей никогда их не собрать! Разве что самой рисовать придётся несколько месяцев подряд.
– Как не собрать? – удивляется Мартышкин и сразу перестаёт рыдать. – Не может быть! Она ради меня всё сделает!
Вот они, плоды слепой материнской любви! Парень даже мысли не допускает, что мамаша не сможет что-то сделать ради него. Он уверен, что сровнять с землёй горы или повернуть вспять реки ради любимого сыночка – это для его мамочки сущий пустяк. Да, избаловала мадам Мартышкина своего ребёнка. И с этим надо что-то делать!
– Когда твоя мать должна передать деньги похитителю? – наступает Лёха.
– Сссегодня! Ввввечером, – признаётся Мартышкин, заикаясь и всхлипывая.
Интересно, это он заикается от страха, что Антон ему наваляет за провал операции, или так сильно боится нас?
– Где? Как? В какое время? – сдвигает брови Лёха.
Сейчас он напоминает мне майора Иванова, и я с интересом наблюдаю,