провозглашавшей ее матерью семиклассницы-отличницы. Дженны, конечно.
– Что с ней было не так? – поинтересовалась у меня Миллисент. Она не назвала Петру по имени – не должна была. Я и так понял, о ком речь.
– Просто она оказалась не той.
Миллисент не взглянула на меня в зеркало. Она наносила лосьон на лицо.
– Это уже вторая, которую ты отмел.
– Она должна отвечать нашим требованиям. Ты же это понимаешь.
Миллисент с хлопком защелкнула крышку на бутылочке лосьона. Я ушел в спальню и присел на стул, чтобы снять ботинки. День выдался долгим, его следовало закончить, но Миллисент посчитала по-другому. Она проследовала за мной в комнату и встала у меня над головой.
– Ты уверен, что все еще хочешь это сделать? – спросила она.
– Да, – обошелся я односложным ответом.
Выказать больший энтузиазм мне не удалось. Меня слишком угнетало чувство вины за то, что я переспал с другой женщиной. Оно поразило меня вечером, когда я увидел престарелую семейную пару. Обоим было за девяносто. Они прогуливались вниз по улице, крепко держась за руки. Такие пары не изменяют друг другу. Я взглянул на Миллисент, и мне истово захотелось сделать нас походящими на тех двух счастливцев.
Миллисент опустилась передо мной на колени и положила мне руку на ногу.
– Нам нужно это сделать.
Ее глаза блеснули. А мне передалось тепло ее руки, заскользившей по моей ноге вверх.
– Ты права, – сказал я. – Нам нужно это сделать.
Миллисент наклонилась ближе и наградила меня долгим глубоким поцелуем. От этого мое чувство вины только усугубилось. И резко возросло желание сделать все, что было в моих силах, лишь бы она была счастлива.
После того разговора с Миллисент не прошло и суток, а я уже сижу перед «Ланкастером». Смена Наоми заканчивается в одиннадцать вечера, и просидеть еще три часа перед отелем нереально. Но, вместо того чтобы поехать домой, я перекусываю, а потом захожу в бар. Подходящее заведение, когда больше некуда податься.
Бар не такой замечательный, как тот, в котором мы были с Петрой. И он полупустой – в основном в нем толкутся одинокие мужчины. Коктейли стоят вдвое дешевле, и все посетители в костюмах уже ослабили свои галстуки. Деревянный пол испещрен царапинами от табуретов, а на стенах переплетаются кольца водяных знаков. Это место для выпивох, место, где все слишком пьяны, чтобы рассматривать детали декора.
Я заказываю пиво и смотрю бейсбол на одном экране и новостную программу на другом. Нижняя часть третьего иннинга, два аута. Завтра возможен дождь, но в целом сохранится солнечная погода. Тут, в Вудвью, всегда солнечно. Это такой своеобразный анклав в реальном мире. За час мы, его жители, можем оказаться у океана, в национальном заповеднике или в одном из крупнейших парков развлечений на свете, и мы всегда говорим, что счастливы проживать здесь – в Центральной Флориде. Особенно повезло тем, кто живет в Хидден-Оуксе. Это анклав внутри анклава.
Верх четвертого