В вяземском окружении. Воспоминания бойцов 6-й дивизии народного ополчения. 1941–1942
человек режется!» Я встал и вместе с ним, обогнув угол дома, в тени которого мы лежали, вошел с маленького крылечка в полутемные сени. В углу против двери стоял человек. Глаза его дико блуждали, рубашка на груди была разорвана, из двух ран на груди и из раны на шее густыми ручейками бежала кровь. В руках он держал небольшой столовый нож, намереваясь вонзить его в тело в том месте, где находится сердце. «Брось нож», – скомандовал я спокойно. Спокойно, ибо чувствовал, что только такой подход может дать результат. Человек посмотрел на меня каким-то жалким, растерянным взглядом, и нож выпал из его разжавшейся руки. Я подобрал его. Тут подошли другие. Мы помогли раненому выйти на крылечко, где он лег. Это был ополченец из взвода, который шел впереди нас. Я спросил его, почему он это сделал. Он ответил мне только: «Необоснованное обвинение…» – и больше ничего не говорил. Вскоре подошел фельдшер и стал перевязывать раны, подошли и его товарищи. Я скомандовал саперному взводу подъем, и мы продолжали наш путь, поспевая за теми, кто шел впереди.
К вечеру мы остановились в лесу примерно в километре от деревни Починки. Командир полка сказал нам, что мы здесь будем находиться долго, и приказал строить шалаши. Нам раздали черный хлеб и по полбанки сгущенного молока. Мы стали строить шалаши. Здесь нам пригодились лопатки генерала Савченко, с их помощью можно было нарубить жердей и сучьев. Орехово-зуевские плотники оказались прекрасными мастерами строить шалаши, которые походили на довольно просторные домики, имевшие даже двери. Где-то по соседству было найдено сено, которым вместе с тонкими ветками был устлан пол шалашей. Шалаши были в основном закончены до темноты, и мы расположились на ночлег.
У меня, как и у большинства ополченцев, не было ни одеяла, ни пальто, и я лег на сено, прикрывшись своим пиджачком, который я все-таки взял с собой. Но, несмотря на то что было 13 июля и днем стояла жаркая погода, спать было холодно, холод чувствовался особенно под утро, когда зелень и одежда стали влажными от росы и тумана.
Утром мы закусили хлебом и сыром, который был роздан по взводам, и отправились к тому месту, где нашему взводу было поручено заготовлять колья для проволочного забора и рыть линию окопов. Доставил нас на место военный интендант 1-го ранга, кадровый военный, который выполнял, очевидно, функции начальника снабжения нашего полка. Мы работали вовсю. Тут вновь пригодились маленькие лопатки и топоры, которые захватили с собой многие плотники из Орехово-Зуево.
Мы заготовили колья и стали вбивать их в шахматном порядке на указанном нам поле. Мы работали в чудесной природе на опушке молодого лиственного леса. С опушки открывался вид на поля, леса и деревни Смоленщины. Ландшафт украшался небольшими пологими холмами. Яркая зелень лесов и полей, бездонное с одиночными, как бы застывшими, облаками небо, непривычная тишина природы – все это успокаивало и как бы гнало мысли о войне. Но мы не забывали ни на минуту, зачем мы находимся здесь, мы спешили выполнить свои задачи, думали о том, что, может быть, здесь мы или другие