неполиткорректными кличками, то звучали они как-то необидно, даже ласково. Видимо, от мамы юному Батуеву передалось умение интуитивно разбираться в психологии окружающих, и знания эти он использовал с большой пользой для себя. Помогало ему и неслабое обаяние: он умел так искренне улыбаться, глядя прямо в глаза собеседнику, что большинство его знакомых почти мгновенно проникались к нему симпатией. А с возрастом Кеша вообще стал интересным мужчиной. Голубые глазки-пуговички не потеряли своей пронзительной яркости. Плюс длиннющие ресницы, которым завидовали все девчонки его класса. Взгляд из-под подвижных бархатных бровей искрился весёлым лукавством, парень умел состроить такую ангельски умильную физиономию, что сразу хотелось его наградить каким-нибудь шутливым прозвищем: котик, зайка, пупсик. Так что даже объёмистое пузо не помешало Кеше стать со временем удачливым сердцеедом.
– Понимаешь, Ириш, ему просто невозможно отказать, – делилась впечатлениями от близкого знакомства с Батуевым Динка из параллельного десятого класса. – Пока он тебе в глаза смотрит, пока бормочет что-то на ушко… бац! – а его лапа уже у тебя в трусах. Другому бы по морде навесила, а у этого всё как-то по-дружески.
– Ага, по-пионерски, ещё скажи. Ты смотри, Динка, так по-дружески и залететь недолго.
Но насчёт залететь от Кеши ни у кого из его школьных подружек не вышло. Мама очень внимательно следила за тем, чтобы у сына не иссякал запас презервативов. Дорогих, надёжных, безопасных, с латексом.
Глава 4
Ганя Хохлачёва в девять лет решила, что она не такая, как все. Она прямо так и сказала об этом своей злобной старшей сестрице Сашке, которая в пароксизме семейного конфликта загнала Ганю под кровать и пыталась извлечь негодницу из её убежища при помощи швабры.
– Ты, Сашка-какашка, а я пани Ганя! Я принцесса, а ты шалашовка.
– Что? Как ты меня назвала? – опешила Сашка, которая в свои двенадцать лет уже неплохо освоила дворовый лексикон, регулярно пополняемый откинувшимися с зоны родителями её одноклассников. – Я вот папе скажу, он тебе покажет шалашовку, тоже мне, принцесса из собеса!
Ганя примолкла. Отца она слегка побаивалась и очень уважала. Отец у девочек был настоящий герой. Он потерял правый глаз во время Курской битвы. Левую ногу ему ампутировали позже, в военно-полевом госпитале, куда он поступил в безнадёжном состоянии: когда командира танкового взвода лейтенанта Хохлачёва извлекли из его боевой машины, его положили рядом с мёртвыми товарищами. Всё как в знаменитой песне, четыре трупа возле танка. Но лейтенант оказался на редкость живучим, его удалось спасти, несмотря на сорокапроцентный ожог тела и осколок в голове. После демобилизации молодой инвалид устроился мастером на завод в большом уральском городе. Несмотря на послевоенный мужской дефицит, он почти десять лет проходил в холостяках, женился только в середине пятидесятых. Жили они с женой тихо, спокойно. Хохлачёв был интеллигентным