возишься, – сказал Званцев. – Нам ведь сегодня на сопку идти. А у тебя, как всегда, наверное, ничего не готово.
Митрошка посмотрел на него большими фасеточными глазами, раздраженно схлопнул гелиоприемник и пробормотал вроде бы про себя, но так, чтобы хозяин обязательно услышал, что пока роботы ишачат, не покладая конечностей, некоторые отлеживаются в эсдэвэ и за временем не следят.
Эсдэвэ, как в просторечье называли специализированный дом вулканолога, медленно приходил в себя после сна – системы задействовал, вчерашним мусором отплевывался. Видно было, что вчерашняя гулянка с рыбаками, заглянувшими на огонек, ему пришлась совсем не по вкусу, что и говорить, по-хамски они вчера себя вели, а эсдэвэ к культурным людям привык. Теперь Дом, как его называл Званцев, обижался и ворчал, обещая некоторых, кто порядка не признает и чистоту не соблюдает, за порог не впускать. Дезодоранты использовал даже с излишком, запах стоял, как в салоне красоты. Митрошка закончил работу, поднялся, и его повело. Заметно повело, даже щупальцами за валун ухватился, чтобы равновесие сохранить.
– Опять электролит ночью пил? – с упреком спросил Званцев. – Ох, отправлю я тебя на перепрограммирование! Свежий электролит тебя до добра не доведет. Тебе сегодня в кратер лезть, а ты щупальцем пошевелить не можешь!
Митрошка промолчал, а когда вулканолог повернулся к нему спиной, обиженно забубнил в свои динамики, что некоторые себя слишком разумными считают. Права робота ни в грош не ставят, а понять не могут, что робот живое существо, пусть и искусственное, ему тоже разрядка требуется, а чем еще возникающее в цепях излишнее напряжение снять? Конечно электролитом!
– Раскудахтался! – громко сказал Званцев и пошел умываться в реке.
Когда он вернулся, робот Митрошка стоял у эсвэдэ, горбясь от контейнера с аппаратурой, а Дом, закончив наводить чистоту, заземлился, вошел в Интернет в поисках хороших мелодий. Это сам Званцев ему такое задание дал, только вулканолог подозревал, что Дом шныряет в Интернете не потому, что ему приказано было, а ради собственного удовольствия. Бывали дни, когда, возвращаясь после трудного рабочего дня, Званцев слышал, как Дом песенки современной попсы исполнял, одновременно ядовито комментируя убогость слов и способности тех, кто эти слова писал. Наверное, от скуки. Трудно ведь в одиночестве стоять, когда и словом перекинуться не с кем. А когда они возвращались, Дом затевал ехидную перепалку с Митрошкой. Похоже, он просто завидовал, что у Митрошки конечности есть и что Званцев берет его с собой, отправляясь в сопки.
– Мы сегодня пойдем куда-нибудь? – поинтересовался робот. – Или я зря на себя все это барахло навьючил?
– А я еще не завтракал, – сказал Званцев. – Это тебе легко, ночь у блока питания простоял и готов к путешествиям. А человек, брат, по утрам поесть должен, и желательно чего-нибудь вкусненького. Сейчас посмотрю, что там Дом приготовил, позавтракаю, а тогда уже и тронемся в путь.
Митрошка ничего не сказал, но когда Званцев повернулся к нему спиной, с грохотом свалил контейнер