-Да, да, да, – весело реагировал Захарий и подмигивал внукам,– а я, может, не к тебе приходил. Я просто, по отсутствия сна, прогуливался вокруг вашей избы. А вот ты открывала окно и знаками мне показывала, что любишь.
-А ты до утра под окном стоял истуканом, пока батюшка однажды тебя оглоблей не спугнул, – усмехаясь, ответила Ефросинья, – ох, и бежал ты милок, что чуть плетень не снёс.
-Девка она красивая была, – пропустив замечание про позорное бегство мимо ушей, продолжил Захарий, – прямо Василиса Прекрасная. Мой тесть её из светёлки не выпускал. Не дай бог, ордынец увидит, сразу в Золотую Орду увезёт на потеху их князьям – мурзам. Со всеми красивыми девками они так поступали, проклятые…
Посватали мы её, свадьбу справили и зажили мы с ней как два голубка. Так, мать?
-Так, Захарий Иванович так, – улыбаясь, подтвердила Ефросинья и добавила для внуков, – в заботе и ласке прожила с вашим дедом, грех жаловаться и Бога гневить. Ласковый он всегда был. То ромашек мне принесёт, то просто ветку сирени. Мелочь, а у меня сердце от радости из груди выпрыгивает, словно он мне не цветы полевые принёс, а половину мира к ногам положил. Детей вон подняли, в люди вывели и вас всех, даст Бог, подсобим по мере сил и здоровья, поднять.
-Деда, а меня ты любишь? – стала допытываться сидящая у него на коленях самая младшая из всех правнуков Машенька.
– Люблю, стрекоза моя, люблю, – целуя ее, подтвердил Захарий.
– Сильно, сильно? – Жмурясь от удовольствия и подставляя лицо для поцелуев, не унималась она, – как бабушку Фросю?
– А нас деда? – подняли галдёж остальные дети.
– Всех вас люблю бесенята, – прижимая Машеньку к груди ответил довольный Захарий.
– Ну почему ты меня не цалуешь? – Передразнивая пьяного деда, произнёс сидевший у окна внук Алексей.
Взрослые, все, кто был в избе, покатились со смеху. Захарий, не ожидавший такого предательского выпада от внука хотел было рассердиться, но не смог. Он хохотнул, покачал головой и ответил внуку: – Подожди, шельмец. Подойдешь ещё ко мне, попросишь уду тебе смастерить.
– Как пришло лето, собрался батюшка мой в Золотую Орду воск свести, – продолжил Захарий, – в Орде воск всегда в цене был. Не бортничали басурмане-то и пчёлы для них, всё равно, что для нас верблюды.
– А верблюды, это такие лошадки?– Спросила Машенька.
– Нет, Машенька, – ответил Захарий, – это как наша корова Зорька, если на неё седло напялить.
– Как скоморохи на ярмарке телка оседлали?– Вспомнила внучка.
– Верно. Телок тогда им чуть шеи не свернул, – подтвердил дед и продолжил, – собирайся, сын, говорит мне батюшка, пора тебе науку купеческую познавать.
Ну, что было делать? Пора – так пора, слово батюшки – закон.
Поцеловал я Фросю на прощание много раз, и двинулись мы в путь далёкий с такими же купцами. Кто меха вёз, кто – мёд, кто – кожу мятую. Кто, как я, первый раз ехал в землю чужую, а кто и со счёта сбился.