тесных и неудобных, не очень-то и подходящих для перевозки людей самолетных проходов и крыльевых ниш. Спускаясь, не удержался и ласково похлопал самолет по обшивке, как бы благодаря его за добросовестную службу вообще и за напряженную боевую работу нынешней ночью в частности. Эти тихоходные, угловатые и давно устаревшие в своем классе старички-ветераны еще перед войной были сняты с вооружения в бомбардировочных частях и использовались в основном в качестве военно-транспортных. Но с началом войны снова вернулись в строй, причем с первых дней показали очень неплохие результаты именно в качестве бомбардировщиков, точнее, ночных бомбардировщиков, – днем-то они, со своей тихоходностью, становились легкой добычей немецких истребителей и средств ПВО. Зато ночью их тихоходность, а вследствие этого малошумность и точность бомбометания давали превосходный результат, так что в первые же дни боев всех «старичков» сразу расхватали обратно по боевым бомбардировочным частям. И даже приданные их 4-му воздушно-десантному корпусу десантно-бомбардировочные авиационные полки вовсю использовали именно как бомбардировочные, еще и потому, кстати, что в текущей оперативной обстановке выбрасывать или перебрасывать по воздуху десанты было некуда и незачем – наша армия отступала.
…Да, война началась совсем не так, как себе это представляли и к чему готовились, никакого решительного контрнаступления, а значит, и никакой массовой выброски парашютного десанта в тыл врага. И уже ходили неясные пока слухи о том, что их 4-й воздушно-десантный корпус готовятся направить на передовую, в боевые порядки пехоты, ну и сражаться, соответственно, как обычная пехота. Оно и это не пугало – десант хоть в тылу врага, так сказать, по специальности, хоть на переднем крае, в рукопашной, он везде десант, труса не празднует и любой пехоте фору даст. Но все же щемило сердце, что его орлы, в обучение и подготовку которых было вложено столько сил, средств, да и изрядная часть собственной души, вместо того чтобы наводить на противника в его тылах страх и трепет своими особыми минно-взрывными умениями и диверсионной подготовкой, будут никчемно разменивать свои жизни на передовой, под немецкими бомбами и пулеметами, зачастую даже не имея возможности сойтись с врагом вплотную, добраться своими руками до его горла. Вот и томились пока десантники в местах дислокации, с бессильной ненавистью слушая сводки боевых действий и готовясь со дня на день воевать как пехота. До вчерашнего дня…
…Началось все со странного – напрямую из штаба фронта – вызова Левашова к командующему фронтом, генералу армии Павлову. Вызова неожиданного и потому еще более странного – вроде не по чину ему, простому комбригу, по высокому начальству шататься, чай не стратег-полководец. Для этого дела есть командующий корпусом, есть его заместители, есть начштаба корпуса, наконец. Его же дело – орлов своих готовить на совесть и потом с ними боевые операции проводить… и если понадобится, так и лично с ними в бой ходить. А боевые приказы ему и начальство корпусное