бы она была сейчас рядом…
Карагодин долго слушал, как Савойский беспокойно ворочается во влажной темноте спальни, наконец, успокоился, мерно засопел, вдруг отчётливо сказал: «Аныванна, ты спи». Наконец сам провалился, как в омут, в жаркий сумбурный сон. Привиделся массажный кабинет, где он лежал на каком-то парусиновом топчане. Неожиданно ласковое прикосновение чьей-то руки ко лбу. Спросил во сне: «Дарья, это ты?» – открыл глаза и увидел склонившуюся над ним Таню, с блуждающей наркотической улыбкой на охряных от губной помады губах, которые слегка приоткрылись и сладострастно приникли к его безвольным и покорным губам. «Вон оно как», – удивился он, ощущая привкус полыни. Пряди Татьяниных волос накрыли его лицо, источали пряный аромат. «Пять секретов пустыни» – узнал он.
– Ты спи, Аныванна, спи, – услышал сквозь сон Карагодин, открыл глаза, не понимая, где находится, увидел в зеркале напротив фрагмент покойной морской глади, ограниченной снизу песчаной береговой полосой, на которой группа аборигенов инспектировала длиннющую сеть, выложенную вдоль кромки воды, выбирая из неё неразличимые на таком расстоянии рыбацкие трофеи. Шестерни в его голове пришли в зацепление, завращались, реконструируя вчерашний вечер. Наконец определился в пространстве и времени. Некоторое время не мог вычислить источник пряного аромата, наполняющего объём опочивальни. Инстинктивно понюхал собственную ладонь – «Пять секретов пустыни»! В тяжёлой голове всплыла картина Великого Делания: с провизорской точностью он добавляет по каплям экзотическое масло, любезно предоставленное новым другом Фёдором, в пластиковый стаканчик с коньяком, который после перемешивания чайной ложечкой волшебно превратился в элитные французские духи. Вспомнил летучий сон, призывную Татьяну, дурманный запах её волос. Вспомнил бумажку с номером телефона, торопливо сунутую в его нагрудный карман при расставании, своё легкомысленно-весомое «будь спокойна, непременно позвоню. После девяти жди звонка».
Пошевелил ошпаренной ступнёй правой ноги. Приглушённая остатками алкогольного наркоза боль дала о себе знать с неожиданной отчётливостью. «Какого чёрта!.. – внутренне взвился он, но протестная волна тут же себя исчерпала. – Дал слово, держи его», – подумал Карагодин. Подумал, что никогда не нарушал слово, данное даме. Что приятно ощущать себя настоящим джентльменом. Было очень любопытно: что из всего этого выйдет?
Походный будильник на тумбочке показывал четверть седьмого. Карагодин понял, что заснуть снова не сможет. Осторожно, чтобы не нарушить сон маэстро, выбрался из постели и вышел в гостиную.
Стоя на лоджии с чашечкой крепчайшего кофе, набодяженого аж из трёх пакетиков, – запасливый Савойский прихватил в дорогу целую упаковку «Нескафе», он созерцал утреннюю панораму. Рыбари закончили разбор своей бесконечной сети и теперь складывали её аккуратными кольцами, отгоняя гортанными криками нахальных жирных чаек, налетевших полакомиться рыбьей мелочью, ещё трепыхавшейся на песке.
Подъехал маленький грузовичок. Рыбари споро уложили сеть в кузов, бросили туда мешок с добычей, прыгнули в кузов, и грузовичок укатил,