И каждая наша мысль, каждый наш поступок – все это лишь обосновано причинами. Мы делаем что-то не потому что так хотим, а потому что у нас есть причины так хотеть.
Настя вытащила леймас из правой ноги и отошла в сторону. Работа завершена. Но по ее лицу я понял, что она хочет слушать дальше.
– Детерминизм говорит о том, что теоретически может быть существо, его потом назвали демоном Лапласа, которое, узнав все исходные, способно предугадать будущее и все события Вселенной до мельчайших подробностей. Не ставит ли это под вопрос существование свободы воли?
Настя еще больше задумалась.
– Знаете, вы меня очень впечатлили, – сказала наконец Настя. – Я в жизни не задумывалась об этом. Никогда еще не видела таких андроидов, как вы!
– Сочту это за комплимент.
– Было очень интересно с вами поговорить, – сказала Настя, упаковывая чемодан, – но сейчас мне надо спешить. Рабочий день еще не закончился.
– Мне тоже было интересно с вами поговорить. Еще увидимся!
– До свидания, – попрощалась Настя, выходя из аппаратной.
Я помахал рукой в знак прощания.
Дверь за ней закрылась, и я остался один. Некоторое время я еще обдумывал наш диалог.
Мне так понравились некоторые мои фразы, что даже записал их на бумаге. На всякий случай. Вдруг с кем-то еще придется говорить на эту тему? А у меня уже заранее заготовленный план есть. Причем, на мой взгляд, просто идеальный.
О самой Насте я в тот вечер думал немного. Мне понравилась ее вежливость и доброта, но меня оскорбили ее слова про свободу воли и человека. Хотя с чего бы это? Ведь я всего лишь андроид.
14.06.2039
Когда я прощался с Настей, не думал, что уже на следующий день вновь ее увижу. Однако так оно и случилось.
Вечером, в то же самое время, что и днем ранее, в аппаратную постучали. Я открыл дверь. Передо мной стояла она, Настя Аверкина. На этот раз она была одета по-другому: бирюзового цвета кроссовки, светлые джинсы, голубая футболка и сверху джинсовка.
– Можно войти? – кротко спросила она.
– Конечно, – ответил я.
Она вошла. Я закрыл за ней дверь.
– Должен сказать, не ожидал увидеть вас так рано, – промолвил я.
Настя остановилась возле стула, на котором я обычно сидел за аппаратурой, и спросила:
– Можно сесть?
– Да, – ответил я.
– Я много думала о том, что вы вчера рассказывали, – говорила она, садясь на стул. – И у меня возник вопрос.
– Какой?
– Если робота запрограммировать так, чтобы он мог выбирать одно из двух или более действий, то станет ли робот в таком случае свободнее человека?
– Если роботу прописать характер, то он сделает этот самый выбор на основе причин. Причин, лежащих в его характере. Это уже детерминизм. Если же роботу не прописывать характер, то это будет обычный робот. Он будет просто анализировать ситуацию и искать