Луис Альберто Урреа

Дом падших ангелов


Скачать книгу

сам член поник и ничего из него больше не исторгнуть.

      – Ay,chiquito![88] – кричала Перла, когда они занимались любовью. – Eres tremendo![89]

      Он вспоминал коричневые соски – плывущих сквозь его дни странными тенями крошечных птиц, которых он не может коснуться. Почти маслянистые на языке. Ладони и пальцы ощущали душистый живот и ягодицы, даже если руки бессильно лежали поверх пледа. Он помнил сокровенный морской вкус своей возлюбленной. И вкус ее молока.

      Он тосковал по прогулкам, по волнующим интрижкам с сестрами Перлы, хотя в этой части чувствовал себя виноватым. Особенно по поводу Ла Глориозы. Боже правый – даже сейчас она запросто может тормознуть грузовик, показав краешек бедра. Он целую вечность ничего не ощущал в своем орудии, но только представил Ла Глориозу в ярком платье и на каблуках – тут же вспомнил, каково оно, когда член наливается и пульсирует. Вдруг даже почудилось, что он выздоровел и вот-вот встанет. Ангел печально покачал головой.

      Прогулки, сказал он себе. Сосредоточься на чем-то одном! Пройтись по парку, заглянуть в «Макдоналдс», под ручку с Перлой прогуляться вдоль Playas de Tijuana[90], глазея на вертолеты пограничной охраны к северу от ржавеющей стены, поесть такос с морепродуктами в киоске около приморской Арены. Свобода и мощь сильного здорового тела. Удобная обувь.

      Он люто тосковал по своему прежнему телу.

      Перла всегда догадывалась, о чем он думает. Особенно когда он думал о женщинах. Поэтому он постарался очистить разум. Он был первым в семье, кто начал пользоваться компьютером, и сейчас скомандовал себе: Перезагрузка. Перезагрузка, cabron. Ctrl-Alt-Delete. Полностью, Delete.

      Es muy sexy, mi Angel[91], частенько говаривала Перла.

      Трудно чувствовать себя сексуальным, когда кости превращаются в мел, а ноги ноют день и ночь. И когда ты в памперсе. Его мужественная дочурка спрашивает время от времени: «Папочка, ты уже сделал пи-пи?» Господи Иисусе. Прости, Господь. Но как так вышло, что он стал меньше собственной дочери?

      быть выше своих детей

      Старший Ангел всегда был их предводителем. С тех пор как Дон Антонио бросил их подыхать с голоду в Ла-Пасе, братья и сестры смотрели на него как на отца. А теперь он стал ребенком для собственной дочери. И она посыпает ему задницу детским тальком. Как в похабном анекдоте, которыми он любил дразнить семейство.

      – Пап, ты в порядке? – спросила она.

      – Я никогда больше не буду в порядке.

      Он смотрел вдаль, и хотя она понимала, что в его душе много чего происходит, но не подозревала насколько.

      Минерва – она ненавидела это имя. Но подружки сразу же заменили его на Минни, которое закономерно превратилось в Минни Маус. Никаких проблем с подарками на Рождество – у нее их целая коллекция теперь, всяких Микки и Минни. Плюшевые и пластмассовые, на толстовках и на подушках.

      Ангел жестом подозвал каких-то малявок. Внуки, наверное. А может, и правнуки. Поблизости всегда крутилась парочка. У всех его детей есть дети, а у тех детей свои дети. И у племянников и племянниц тоже есть дети.

      Малышня столпилась вокруг его кресла.

      – Да, Папа?

      – Когда я в