щеках. При свете этого ужаса, горевшего на ее челе, она могла бы читать книги.
По всей видимости, оставалось только одно.
Четверо людей, все вместе, каждый в своей комнате, одинаково бросились к своим дверям и начали ковыряться в замках, задвигать щеколды, накидывать цепочки, поворачивать ключи!
– Я в безопасности! – кричали они. – Я заперся, я в безопасности!
Так поступили все, кроме одного человека – кухарки. Она проводила в этом варварском доме каждый день лишь несколько часов, дикие страхи и паника матери ее не касались. Жизнь в городе за широким травяным рвом, забором и стеной с годами сделала ее практичной, и она размышляла всего мгновение. После чего совершила то, что должно было быть жестом спасения, но стало жестом отчаяния.
Рванув на себя дверь кухни, она распахнула ее и кинулась в большую гостиную при входе. Откуда-то издалека во тьме дул ветер, словно из ледяной глотки дракона.
«Сейчас выйдут остальные!» – подумала она.
Она быстро выкрикнула их имена:
– Мисс Мэделин, мисс Элис, миссис Бентон, мистер Роберт!
Затем, повернувшись, она бросилась через холл, в сторону завывающей тьмы открытого окна.
– Мисс Мэделин!
Мэделин, как Христос пригвожденная к двери своей гардеробной, еще раз повернула ключ в замке.
– Мисс Элис!
В библиотеке, где бледные листы бумаги плясали в темноте, как пьяные мотыльки, Элис отпрянула от своей запертой двери, нашарила спички и зажгла керосинку. В голове у нее стучало, будто внутри билось живое сердце, выдавливая глаза из орбит, не давая сомкнуться задыхающимся губам, закладывая уши, так что ничего не было слышно, кроме дикой пульсации и глухого, всасывающего дыхания.
– Миссис Бентон!
Старуха беспокойно заерзала на своей кровати, провела руками по лицу, стараясь придать его растаявшей плоти наиболее подходящее сейчас выражение потрясения. Затем ее пальцы простерлись в сторону незапертой двери.
– Идиоты! Чертовы идиоты! Кто-нибудь, заприте мою дверь! Элис, Роберт, Мэделин!
– Элис, Роберт, Мэделин! – эхом разносилось по темным коридорам.
– Мистер Роберт! – призывал его спуститься с чердака дрожащий голос кухарки.
Затем каждый из них по отдельности услышал ее крик. Один испуганный и осуждающий вскрик.
А затем – мягкий звук падающего на крышу снега.
Они все застыли на месте, осознавая, что значит это молчание. Они ждали какого-нибудь нового звука.
Кто-то, ступая неслышно, как в ночном кошмаре, будто босиком, медленно бродил по коридорам. Они чувствовали, как какая-то масса движется по дому, появляясь то тут, то там, то где-то вдалеке.
На дальнем столе библиотеки стояли два телефонных аппарата. Элис схватила один из них, задребезжала рычажком и прокричала:
– Барышня! Полицию!
Но тут она вспомнила: «Теперь никто больше не позвонит ни мне, ни Мэделин. Скажите в компании “Белл”, чтобы сняли наш телефон. Мы никого не знаем в городе».
«Будь практичной, – сказала