А таких попыток было много. Поначалу. Люди, отчаявшись, собирались небольшой толпой и буквально грудью шли напролом, заранее выбрав, либо свободу, либо смерть. Думаю, не стоит пояснять, чем заканчивались такие случаи.
Зато у нас все еще был Интернет. Теперь он представлял собой ограниченную сеть без соответствующего доступа к заграничным провайдерам, разумеется. Но людям стало не до него. В виду понятных событий. Социальные сети, которыми раньше пользовались во всю наши предки, стали неактуальными. Снимать всякие сторис, вроде это слово я слышал от своего деда, когда на тебя направляют стволы и угрожают или что-то типа: смотрите, вот тут я, а вот тут помойка или дешевый бар, например, вроде бы не самое занимательное и эстетичное занятие. В целом тьма, без единого намека на, хотя бы, маленький лучик света.
Погрузившись в свои размышления, я не сразу понял, что проехал свою остановку. Черт. Теперь до жилища добираться не менее часа пешком, а учитывая время суток и FNP-9 старенького образца, любезно подаренного дядей и привезенного им из США еще до запрета въезда и выезда, шанс на то, что я доберусь живым или, по крайней мере, покалеченным, ничтожно малы. По одиночке редко кто ходит, а вот группировкой, пожалуйста. Особенно в ночное время.
Перебрав все возможные варианты развития событий, которые могут со мной приключиться, а в особенности с моей впечатляющей удачей, выдохнув, я вышел на конечной остановке. Академический район. Оглянувшись по сторонам, я двинулся в путь, в это путешествие смерти. Уверен, вам смешно, мне вот не очень. Не то, чтобы я отличался трусостью, нет. Скорее наоборот. Я умудрялся ввязываться в такие переделки, что после таких вот рискованных вылазок по ночам, теперь я хожу со шрамом, пересекающим практические все лицо, начиная от виска и заканчивая нижней челюстью на противоположной стороне. Пару раз были сломаны три пальца на правой руке, тот случай, когда я в буквальном смысле вырвал глазные яблоки у одного их сотрудников Отдела А, соответственно поплатившись за это. Все-таки мне удалось сбежать. Благо талант легкоатлета мне пригодился. Глаза пока были целы, но мне пообещали, что это лишь вопрос времени. Таких историй в моей жизни хоть одним местом жуй. Как-нибудь я обязательно их все вспомню, хотя, скорее всего, только когда буду помирать, лежа где-нибудь в вонючей подворотне, прокручивая все воспоминания свой жизни.
Футболка взмокла от пота, заставляя невольно поеживаться от легкого дуновения ветра. Держась за кобуру, ну так, на всякий случай, я двигался почти трусцой, стремясь как можно скорее добраться до единственного безопасного для себя места. Украдкой, оглядываясь по сторонам, я словно змея, ловко преодолевал препятствия в виде неработающих валяющихся на земле автоматов с колой, обломков зданий и валяющихся гниющих человеческих конечностей. Запах, насекомые, все это щипало глаза, так, что наворачивались слезы, о рвотных позывах я вообще молчу.
До убежища оставалось где-то минут двадцать, я уже представлял, как забегаю в свою комнату,