где-то на стенах выступила смола, словно дерево было еще живое. Царила тишина, иногда нарушаемая треском огня в лампаде и дров в печи. Словно и не было семидесяти лет, не появилась на свет Настасья. Не было ни самой деревни, ни людей, ни их проблем. Была только банька-матушка под этими звездами. Чистый звенящий воздух, земляной пол под ногами, горячая и холодная вода в чане и добрый, мурлыкающий огонь в печи. Весь мир встал на защиту и отгородил её с младенцем от всех и вся.
Рядом в тряпках молча грелась девочка, которая странным образом вошла в жизнь бездетной Настасьи. Сытая, сонная, чистая, словно и не было ничего, ни матери – кукушки, ни дней, проведенных в одиночестве, невозможности прикоснуться, прижаться к её груди, нащупать сосок и забыться в молочном сне и тепле… Девочка, улыбаясь, нашарила рядом с собой морщинистую тёплую руку старушки, ухватила и крепко сжала в ладошке большой палец своей спасительницы.
Настасья погладила девочку. Осенила себя крестным знамением по старинке, двуперстием, как завещано было, в душу вложено. Подумала, окрестить ли ей девочку, можно ли; но поняла, что ещё время не пришло. Выживет если, выдюжит – стало быть, и вера появится. А насаждать Настасья не умела и не могла. Вера, она внутри должна быть – лишь тогда нерушима. Вера с ней и огонь, и воду, и войну прошла, только сильней с годами стала.
А теперь вот и Надежда появилась.
Пришло её время.
Стало быть, и Настасье немного осталось, успеть бы всё, что задумала. Впервые в жизни она так близко чувствовала именно свою, приближающуюся смерть, которую давно ждала в гости.
Настасья ещё двадцатипятилетней, молодой женщиной чувствовала, там, в окопах, как смерть стояла за спиной и целовала в затылок, а не веки. Видела, как приходила она за другими – подругами, друзьями, врагами, но её не трогала. И не дано было умереть ни в окопах, ни после фронтовой жизни, после всего пережитого и пройденного.
А умереть ей предательски хотелось много раз, чего греха таить? Нет, не на войне – там Настасья, как все, жить хотела. Захотелось умереть уже после, когда в мирное время встретила она однажды в городе, совершенно случайно, сама того не ожидая, любимого и единственного мужчину, с которым война её связала, души их переплела крепко-накрепко. Ведь тогда расстались они, как казалось, ненадолго, каждый хотел о близких своих узнать, кровных родственниках – кто пережил, как и они, войну?
Так вышло, что приехала она раньше него в родной город на полгода. Здесь она еще молоденькой выучилась на медсестру, а он до войны оперировал в больнице. И узнала она, собирая по крохам, что весь её большой, красивый, смелый Род стерт с лица земли огнём и мечом, и осталась она одна.
Нет более сердца и души Рода, бабушки с дедушкой, пропали без вести, а потом и свидетели – староверы нашлись, да только и они не смогли указать, где нашли последний приют в тверди земной её кровные. Кто на фронте был, как она – похоронка хранилась, если дошла. А кто остался