Делает вид, что не в курсе происходящего. Выражает обеспокоенность твоим длительным отсутствием. Я тоже обеспокоился и пообещал тебя отыскать. Сейчас все ждут, что решит Ден. Впрочем, что он решит, и так ясно. Детка, они тебя сдадут, у них просто не будет выбора. Долгих не станет задираться с Деном, Рахманов тем более. Следовательно, ты будешь сидеть здесь, пока я не найду возможность переправить тебя за границу. Но и там не безопасно, радует лишь то, что это уже будет не моя проблема.
– Она и сейчас не твоя.
– А как же мои чувства? – хихикнул Ник.
– Я останусь в твоем сердце, – насмешливо ответила я.
– Что толку? С воспоминаниями не потрахаешься.
– Тоже мне трагедия, – отмахнулась я.
– Это такой шлюхе, как ты, все равно, кто на ней верхом скачет… – Он засмеялся, но смех резко оборвал. – Знаешь, без тебя скучно. Ага. Я даже запил от тоски. Поэтому и решил: ни хрена они тебя не получат.
– Я должна в это поверить? – усомнилась я.
– Детка, очень скоро тебе станет стыдно за эти слова, впрочем, такое может произойти лишь в том случае, если бы хоть капля совести на двоих у нас все-таки осталась.
– Ты так и не сказал, что мне делать, – вздохнула я.
– Ждать, радость моя, авось чего-нибудь и дождемся.
Он опять исчез на неделю, не звонил и не появлялся. Я уничтожала запас консервов и строила планы один нелепее другого, но так и не решилась покинуть дом. Поначалу ожидание казалось невыносимым. Но дни шли, и я начала успокаиваться. Возможно, это последние дни в моей жизни, так что спешить ни к чему. Я читала, по утрам подолгу делала гимнастику, жалея, что не могу прогуляться по двору, иногда танцевала, напевая что-то. Застань меня Ник за этим занятием, наверняка бы решил, что я спятила. Я размышляла о своей жизни и пришла к неутешительному выводу: все, что сейчас имею, я создала своими руками. А что я имею? Неразрешимые проблемы и полное отсутствие перспектив, вот что. Какой-то умник сказал: характер человека – это и есть его судьба. Выходит, мой ни к черту не годится.
К концу второй недели в оглушительной тишине дома раздались телефонные звонки. Дождавшись третьего, я сняла трубку.
– Трам-тарарам! – заорал мне в ухо Ник. – Дальше вступают литавры.
– Ты что, пьян? – вздохнула я.
– Трезв, и это сильно меня беспокоит. Предлагаю напиться. Гром победы раздавался… как там дальше, сучка ученая?
– Не помню, – ответила я, не зная, что последует за этими словами.
– От тебя никакого толка, – пожаловался Ник. – Радость моя, враги повержены, победа за нами. Ден пошел на мировую, он больше не жаждет твоей крови.
В это было невозможно поверить, вот я и не спешила. Ник затих, выжидая, потом позвал:
– Эй, ты там что, умерла от счастья?
– Может, ты перестанешь валять дурака и…
– Перестал, – вздохнул Ник. – Я совершенно серьезен. Хоть сейчас возвращайся домой, живи долго и с удовольствием. У Гадюки Дена нет к тебе претензий.
– И я должна в это поверить?
– Почему