фактора, который ищет любая персона в момент потирания потных ладошек. А с появлением Семушки столбцы с пометкой «расходы» по всем торговым лавкам стали стремительно увеличиваться, пусть и незаметно взгляду обывателя. Возвращаясь домой, в свою серую комнату с подержанным бежевым комодом, он как можно скорее передавал свое «заработанное» женушке, которая только и умела в последние месяцы, как прятать всё по углам да по секретным баночкам. Ему ничего особо не надо было, кроме как подойти к резной люльке, да посмотреть на сына. А Сема улыбался ему слюнявым беззубым ротиком, да лопал пузырики из носика. А Изя качает люльку, да не нарадуется. Стоит имбецилен, лицо коровье-индийское, и думать не о чем. И вроде бы, идиллия. Сундучки по квартире, жена суетится, Семушка накормлен одет и обут. И да, квартирка не из лучших, и стены тонковаты. Еще соседи щенка завели осоловелого, что только и знает, как тявкать. Но, не стоит его винить. Он просто не понимает, что ему охранять в соседской квартире, состоящей из трех табуреток и двух алкоголиков.
Через пару лет жизни такой, успел только Сема произнести свое первое беззубое «дай», Мария Сергеевна снова утяжелилась. Тут же и столбик «доходы» в записях Изички стал уменьшаться. Уменьшаться стало и уважение в семейном кругу, в котором он теперь воспринимался только лишь, как добытчик условных мамонтов.
– Деньги-то где, остолоп проклятый?!
– Да вот тебе! Вот! – Изя, по уже приевшейся привычке стремился поскорее отдать Марии Сергеевне все, что ему удалось раздобыть, лишь бы она его не трогала, и побыстрее прокрасться к резной люльке в бежевом углу. Там его ждал Игорек, а Семушка ожидал внимания неподалеку.
Игорек, к слову, оказался куда капризнее своего предшественника, и зубы от этого вырастил раньше. А наш бухгалтер каждый день улыбался в люльку, гримасой все более походившей на усталого моржа, а потом шел возиться с Семушкой, объясняя что солдатики стреляют, а не бьются друг об дружку головами. Затем читал сыну сказку, и шел на кухню, где выслушивал от жены, какая же он а самом деле сволочь, и как мало он приносит в дом. Какие дети у него непослушные крысята, и вообще, дегенераты растут. Так случалось почти каждый вечер, и именно таким видом сношений ограничивалась половая жизнь относительно молодой пары. Но вот, как-то в солнечную июльскую пору, Мария Сергеевна пол дня наблюдала в окошко за соседским родственником, что прокачивал свою мускулатуру на дворовых турниках. Тем вечером супружеский долг имел место быть. Гормоны сделали свое дело, а изина плодовитость не заставила себя ждать. Так получилось. Еще раз. Теперь уж дочка. Сонечка.
На этот раз перед Изей встал серьезный вопрос, кто же он больше: хороший отец, или хороший иудей. По привычке были совершены некоторые подсчеты, прикинута вероятность существования высших сил. Итогом подсчетов стало то, что на восемьдесят три, и три четверти процента он все-таки отец. С того момента