часов после обнародования данных.
– Где твой револьвер?
– В сумочке, Келл где же ещё.
– А где сумочка?
Мария делает испуганное лицо, а потом заливается от смеха. – Чёрт! В машине.
Келлер грустно качает головой.
6.
01 апреля. Васильевский остров, Санкт-Петербург.
Лампа на столе мигнула, пару секунд погорела в полнакала и выключилась. Вслед за ней безнадёжно затих компьютер и Ветров грустно покачал головой. – Ну, невозможно же работать в таких условиях! В этот момент за окном раздался визг тормозов и глухой удар. Борис выглянул в окно – на перекрёстке две разбитые машины и жестокая драка. Жители мегаполисов и до кризиса были не очень-то сдержанны, теперь же для проявления агрессии хватало одного слова. Ветров тяжело вздохнул и поплёлся на кухню. Волна паники нарастала в течение недели «задумчивой» кривой. Вначале о «Чёрном веретене» узнали лишь самые любопытные, потом Интернет и жёлтая пресса наполнились пугающими слухами и псевдонаучными статьями. Основная масса людей на эту истерию никак не прореагировала – все уже выработали иммунитет к этому бреду о конце света. Ветров повернул рукоятку плиты, – газа не было, он пожал плечами и принялся разжигать свою самодельную плитку. На кухонном столе, поближе к форточке стояла табуретка, на ней противень, на нём консервная банка с отверстиями и прорезью для сухого горючего. Три упаковки обнаружились в кармане отцовского рюкзака и были выпущены ещё при Союзе. Тем не менее, горели старые таблетки хорошо. Трёх-четырёх штук хватало, чтоб вскипятить воду в облупленной эмалированной кружке, и сварить гречку, которой в кладовке стоял целый мешок. Гречка эта уже была Ветрову поперёк горла, но кроме неё других запасов в доме практически не было. Он поджёг таблетку сухого горючего, залил в кружку воды из двухлитровой пластиковой бутылки, и аккуратно установил кружку на импровизированную печурку. Если газ так и не дадут, завтра придётся ломать стул, строгать из него ножом щепочки и готовить пищу на таком вот микроскопическом костерке. Ветров окинул взглядом и так не очень белый потолок и поморщился – от копоти потолок превратится в свод пещеры эпохи палеолита. Он в который раз обругал себя за беспечность. Даже после исторического выступления президента, когда сограждане ринулись штурмовать магазины и аптеки, Ветров сидел в своём кабинете и продолжал работать. Теперь поезд ушёл, – у него был только мешок гречки, соль, немного чая, спички и горсть табаку. Внезапно в прихожей зазвонил телефон, Борис вздрогнул от пронзительной трели и удивился. Надо же! Я и не думал, что он работает. Звонил Деревянкин из Москвы.
– Здарова, лингвист! Как у вас там в Питере? Рассказывай.
– Всё прекрасно, Жень. У нас холодно, комендантский час, перебои с водой, электричеством и газом. На всю округу работает один магазин и тот с десяти до двух, – сумасшедшие очереди и драки. Народ жутко обозлён, каждый день где-то стреляют и постоянно что-то горит.
– А у нас