зимней тишины, а потом ближе подплывать начал, щипал, за пятки дёргал. В воде темно, мутно, а он совсем чёрный, носился мимо как птица-ворона и обижал всячески. Она тогда огорчилась очень, расплакалась, потом вспоминала, как комочком сжалась, ручки-ножки собрала и висела на своём холодном пласту, прижавшись поближе. Водяной рассвирепел, ухал, кричал на неё, а она боялась. Не понимала ж ничего. Вот тут-то он её бревном и хряснул. Схватил какую-то колоду, что рядом плыла, да и пульнул в неё под водой со всей дури, прямо в ребра, ей спину и оторвало. Больно было, аж жуть. Она тогда завопила во всю мочь своим резким криком, от которого кровь встала в жилах и у бывалых нежитей. Мавки-то они что делают? Вопят. Силы у них нет никакой, тельце хрупкое, человечье, ворожить не умеют, а вот воплями своими да, – со свету любого сживут, коли есть на то волюшка.
Оказалось, что водяной ей сильно помог: впереди затор был, забило реку, воротя на месте ледяной торос из шуршащих, шевелящих и крошащихся льдин, крепко держащих прибывающую воду снеговым салом.
Назад возвращаться она тогда побоялась, тихонько скулила, пока держалась за свою оторванную спину неловко вывернутой рукой, ушла быстрее вперёд, да быстро выбилась из сил. Тяжело ей было: спина ныла, холодная свобода пугала, уцепившись за какую-то маленькую и юркую глыбку, она поплыла под ней. Утром уже, почуяв большую воду и город, погребла к берегу, ища укромное местечко, чтобы поспать. Так вот у Американских мостов и оказалась.
А тут видали чего? Любовь нашла! Вестимо, что судьба. А как иначе? Отчего её сюда прибило, а не в какой другой район? Наверняка из-за этого черноглазого. Она же и имени его не знала.
Стесняясь показаться ему на свету и боясь, что люди увидят, выдумывала всякие шутки: то половинку разорванной рыбки ему на крючок повесит, то какую-то безделушку, найденную на дне канала. Один раз, разобидевшись, что знакомец её не приходил несколько дней, резко дёрнула леску, вырвав у него удочку из рук. Жених, оторопел, но, подумав, бросил монетку в воду, мавка же, обрадовавшись подарку, несколько раз подбросила её вверх, играючись и смеясь над тем, как вытянулось от изумления лицо её зазнобушки, пока тот глядел на денежку, выпрыгивающую из воды раз за разом.
Весь канал внимательно наблюдал эту историю любви, восторгались и разносили слухи, к Купале мавка подолгу шепталась с кикиморами о чем-то своём.
Ещё и до того дня она иногда чуть-чуть показывала лицо, близко приближаясь к поверхности и зависая под ней в кромешной темноте. Но белые ночи вынуждали быть осторожнее: шатающиеся туристы могли навести шороху, перепутав мавку с телом человека.
Пуще ментов нежити не любили только водолазов, от них приходилось прятаться, уплывать в чужие места, что неизбежно кончалось драками и скандалами.
Так вот к Купале она готовилась долго и тщательно: вычесала волосья свои до шёлку, наплела венков из ошмётков водорослей, рубаху свою вычистила. Купавок ей взять было негде, но извернулась девка: из целлофановых пакетов накрутила цветочков,