стоит недешево…
– Мы сообщим, – кивнул Арицци. – Скажите, Демин имел друзей такого же пошиба? В вашей мастерской или еще где-нибудь?
– Что вы имеете в виду? – отозвался Джакометти, неприязненно глядя на него.
– Наркоманов я имею в виду. – Комиссар терял терпение. Нино весело подмигнул ему из соседней комнаты, но тому уже трудно было сдержаться. – Неужели вы не замечали, с кем он проводит время? У кого покупает наркотики?
Джакометти оскорбленно выпрямился на стуле.
– Я не нанимался следить за наркоманами, – свистнул он возмущенно. – Если русский и сошелся с кем-то, то не у меня. Я не держу у себя гадости. Спрашивайте у какой-нибудь из этих шлюх мужского пола, что шляются по Сан-Марко!
– Так он из этих?! – не выдержав, встрял Нино. – Вы уверены?
– Я, юноша, уверен только в том, что не стоит искать наркотики у меня в мастерской. Подумать только! Слава Венеции! Традиции трех веков! Меня знают во всем мире, и никто не смеет сомневаться в моей непричастности к таким гадостям!
– Прошу вас, успокойтесь, – миролюбиво произнес комиссар. – Нино, пойди погуляй! Никто не говорит, что наркотики могли покупаться у вас в мастерской. Более того, я абсолютно уверен в вашей непричастности ко всему случившемуся. Парень погиб из-за собственной глупости и вы тут ни при чем! Я только хотел бы узнать, у кого он мог приобрести некачественный наркотик и с кем проводил время весь этот месяц…
– Значит, хотите опросить моих работников? – Джакометти сменил гневный тон на усталый. – Пожалуйста, только подъезжайте к концу рабочего дня, у нас еще несколько заказов.
– Заказы? – удивился Арицци. – Но ведь карнавал уже кончился?
– Многие хотят увезти маски на память, – пояснил хозяин мастерской. – Я не допущу, чтобы заказ был сорван. Мне довольно того, что случилось. Люди станут болтать об этом целый день, а работать будет некому. Очень прошу, не тревожьте их сегодня.
– Хорошо, постараемся, – ответил комиссар, едва сдерживаясь. – Если дело позволит. Но предупреждаю вас, если окажется, что парень торговал наркотиками, огласки не избежать. Вами станет заниматься Интерпол, а им-то не стоит рассказывать про венецианскую славу! Что касается меня… – Комиссар сделал паузу и перевел дух. – Как всякому венецианцу, мне прекрасно известно, какое значение имеет ваша мастерская. Прошу извинить.
Джакометти молча поднялся и вышел, опираясь на толстую вызолоченную палку весьма карнавального вида, совершенно не вязавшуюся с его безупречным голубоватым костюмом.
«Этот полутруп одевается у Версаче, – подумал комиссар. – А Фульвию я убью!»
В мастерскую они наведались поздно вечером. Весь персонал был еще там, как и обещал Джакометти. Шесть мастеров, девять подмастерьев и один уборщик безмолвно взирали на полицейских, которые также безмолвно оглядывали помещение мастерской.
– Я в нокауте, комиссар, – прошептал Нино. – Какие рожи!
При этом он имел в виду не персонал, а слепки с масок, в изобилии украшавшие стены и грудами