вдруг она произнесла уверенно, и СатÁни прищурился на неё.
– Как ты можешь быть во всех уголках Земли одновременно?
– Как Санта Клаус, – ответил он, пытаясь пробиться сквозь её «блокировку». Её самодовольная ухмылочка только усиливала его досаду, не давая толком сосредоточится.
– И не старайся, – Её белые мелкие зубки блеснули, как оскал.
Роджер слегка отступил назад, подобно фехтовальщику, парирующему выпад противника. – Что тебе от меня надо?
– Я тебе понравилась.
– И что? – Роджер пожал плечами.
– И ты мне – тоже.
– Мама мия, – СатÁни закатил глаза на минутку. – Ожидаешь, что я от радости в пляс пущусь?
– Да, забавно было бы посмотреть.
– Не дождёшься, детка. Катись-ка отсюда по-хорошему, пока я охрану не вызвал.
– Ох, какой смелый мужчина! Не решаешься меня сам выкинуть?
– Просто противно дотронуться. – Роджер рассмеялся. Её голос с жёстким, слегка шипящим акцентом, звучал так чарующее-сексуально, что вся его досада улетучилась.
Она тоже хихикнула, изгибаясь как змея, греющаяся на солнце.
– А ты – Энергетикой! – Она дрыгнула бровками.
– Ага, на пустяки тратиться… – протянул он, прикидывая способ атаки.
«Любовник, бабушка или мать?» обдумывал он. «Хотя и отец – в её случае – вполне возможный вариант… Да что я ломаю голову? Серёжки-то её, оберег от демонов, ведь именно мать подарила!»
– Что мамочка тебя всему научила? – спросил он неожиданно для неё.
Потрясённая, она потеряла контроль лишь на мгновение, но для СатÁни и этого было достаточно. Её тело содрогнулось в борьбе; она физически ощущала, как этот монстр перекапывает её душу. Она рухнула на пол и, Роджер склонился над ней, по-прежнему улыбаясь.
Невозможно обмануть смерть.
Она не знала, произнёс это он или она сама вспомнила эту поговорку.
Она закрыла глаза, и почувствовала – он взял её на руки. В его сильных, надежных объятиях ей вдруг стало хорошо-хорошо, так тепло и уютно, что она замерла на мгновение, и не сразу поняла, что он аккуратно посадил её обратно в кресло.
Взглянула на него.
СатÁни смотрел на неё без улыбки, скорее с сочувствием.
– Лучше б ты меня изнасиловал, – произнесла она горько, изо всех сил удерживая слёзы.
– Я, как хирург, просто вскрыл нарыв в твоей душе, – ответил он. – Могу поспорить, что ты почувствуешь себя лучше. И мне, правда, очень жаль, что так получилось с твоей матерью.
Джина, не ответив, поднялась и принялась расхаживать по кабинету, потягиваясь, словно спортсмен перед выступлением.
Делая вид, что он не обращает на неё внимания, СатÁни сел за стол, заканчивая запланированные дела, а сам следил за ней уголком глаза.
«Она не из тех, кто так просто сдаётся,» понимал он. «Она явно что-то задумала…»
– Да, ты прав! – рассмеявшись, она приблизилась к нему, фамильярно взъерошив его густые,