попробую объяснить на пальцах. То есть – картинкой. Я заметил ее, листая учебники по психологии. И подумал: вот оно!
Посмотришь раз – и видишь молодую девицу. Глянешь снова – видишь старушенцию.
А что нарисовано взаправду?
Припоминать, по-моему, – это опознавать в хаосе чувств одну из картинок: дамульку или бабульку, воспоминание А или воспоминание Б. Действия, которые мы не можем припомнить, – это «утраченные» смыслы, которые мы никак не выловим из рисунка-загадки. А можно ли увидеть два изображения одновременно? Не видеть ни одного изображения, а видеть картинку-как-она-есть?
Вот теперь есть смысл рассказать про один эксперимент и его необычные результаты. Слушайте и смотрите.
Однажды я зашел довольно глубоко в лес; может, пересек межу Вовчуховского лесничества, да и вышел на Турковское. Дальше на юг, до Закарпатья, горы становились все более мощными, а заодно – голыми. Хребты их покрыты черникой и камнем, испещренным лишайником космических цветов: салатным, оранжевым, фиолетовым. Я любил и такое, но предпочитал лесистые холмы, где в прошлогодней листве бегут ручейки.
Именно в такой живописной местности я и остановился отдохнуть. Постелив на камень сложенный вдвое свитер, присел и слегка задремал. Еще раньше я замечал, что дремота способствует ярким вспышкам памяти. Стоило расслабиться, вжиться в место, как перед глазами сами начинали ползти воспоминания. Говоря языком рисунков-«загадок», моя память что-то беспорядочно «узнавала» в себе, и я следил за ее бесцельными играми внутренним зрением.
Стало интересно, что будет, если я буду удерживать внимание на нескольких воспоминаниях сразу.
Память вмиг включилась – мы с братом сажаем бархатцы, ему семнадцать, мне всего десять. Мои руки в грязи – брат льет воду в ямку, а я втискиваю туда корешок рассады. Воспоминание дышит свежестью. На небе – светлые облачка. Брат разгибается, оглядывается на окна кухни. И достает из кармана рубашки погнутую сигарету – я с Вишенкой в клубе, танцуем «медляк» под самодельную светомузыку. Удивленно (вижу перед собой, понимаю) припоминаю, что в зале почти все пьяные. Мне уже пятнадцать, я возбужденный: горячему пенису тесно в джинсах. Я опускаю руки с талии Вишенки немного ниже. Это не приносит утешения. Она тоже в тугих джинсах, и мои ладони ощущают лишь твердые карманы. Тогда я – решаю присесть на камень, так как чувствую, что уже изрядно утомился. Вытаскиваю из мешка шерстяной свитер. Складываю вдвое и застилаю место под задницу. Возле ног журчит тонкий ручеек, нежный, словно девочка, – не отпуская воспоминаний, отвлекаюсь на миг. Потрясен тем, что последнее воспоминание, возникшее всего четыре минуты назад, такое же далекое и яркое, как и те, которым год или пять лет. Снова погружаюсь в дремоту, и воспоминания изливаются сами собой, полные и насыщенные деталями, которых никогда не замечал: Василь пускает носом сигаретный дым и говорит: смотри, Петро, я дракон. Переживаю искреннее восхищение братом, меня поражает его взрослость и внутренняя правильность, мне