на округлые сегменты и покрытое густыми, как шерсть, шипами тело «вытекало» из зарослей и никак не могло «вытечь». Когда же это, наконец, произошло, вслед за Гусей по распаханной извилистой тропе вышел еще один небольшой отряд зеленокожих. Судя по всему – замыкающий. Двое дикарей что-то катили по земле. То ли большую бочку, то ли огромный шар – разглядеть Виктор не смог.
«Эх, бинокль бы», – он с завистью покосился на сотника. Увы, бинокль был занят.
Гуся и арьергард зеленокожих остались возле лесной кромки. А вот что касается остальных мутантов…
Никакого видимого или слышимого сигнала к атаке не было. Но твари, словно получив общую команду, ринулись на штурм. Враны яростно клекотали и вились над наступающими, но сами по-прежнему не нападали. Птицы словно высматривали на стенах подходящих жертв.
Глава 2
Виктор ждал. Он еще недостаточно хорошо владел автоматом, чтобы отстреливать тварей издали. Впрочем, и другие Стрельцы тоже пока молчали.
Каждый Стрелец имел право самостоятельно выбирать цель и встречать врага огнем по своему усмотрению на том рубеже, который сочтет нужным. Чтобы не тратить ценных боеприпасов понапрасну и эффективно использовать преимущество старого оружия, Стрельцы обычно подпускали противника поближе и расстреливали его на минимальной дистанции.
К другим защитникам Сибирска это не относилось.
– Бей! Огонь! Пли! – зазвучали команды с разных башен и стенных пролетов.
Первыми ударили дальнобойные крепостные бомбарды и метательные орудия.
Грохот, треск, лязг и стук.
Залп. Залп. Еще…
Каменные ядра и тяжелые стрелы пробили в плотных рядах мутантов кровавые просеки. Рвущаяся над головами тварей шрапнель и пороховые бомбы, взрывающиеся под ногами и лапами котлового зверья, сразу выкосили десятки штурмующих. Зажигательные горшки с нефтяной начинкой окатили мутантов жидким пламенем. Один из шрапнельных снарядов разорвался во врановой стае, сбив с полдесятка птиц.
Но живой вал быстро смыкал бреши и, не останавливаясь, с визгом, воплями и воем катился дальше.
Ударили лучники и арбалетчики. Защелкала тетива на многострелах. Стрелы и арбалетные болты валили тех, чью шкуру и костяные панцири могли пробить. Мутанты затаптывали упавших и по их телам шли к крепости. Соболяки, котловые белки и древесные ящеры укрывались за массивными тушами живых «щитов» и «таранов», утыканных стрелами. Расстояние между городскими стенами и тварями становилось все меньше, меньше…
Зарокотали пулеметы на башнях, к пулеметчикам присоединились автоматчики. Начали падать шагающие «щиты»: пули, в отличие от стрел, пробивали и толстую шкуру, и костяные панцири. Покатились по траве древолазы, не сумевшие уклониться от смертоносных очередей. Взревел и повалился на бок раненый мастодонт, направлявшийся к воротам.
Но вскоре у защитников крепости появился новый повод для беспокойства.
– Каух! Каух! Каух! – на Сибирск обрушилась врановая стая. Нападению подверглись стрелецкие позиции.
«Не может