Поэтому я попросил его записать эту историю, и он согласился. Прикреплю его рассказ к своим запискам чуть позже.
День пятьдесят второй
Сегодня утром я спросил Дилана, можно ли мне воспользоваться его комплектом запасных ключей, чтобы обыскать отель. Он собирался пробежаться до озера и обратно – расстояние, которое, по его словам, составляло три мили, – и ему, похоже, больше хотелось размяться перед пробежкой, чем тешить мою вновь обретенную целеустремленность.
– У тебя уйдет несколько дней, чтобы обойти комнаты в одиночку.
– Я понимаю, но… если кто-то в отеле привел или принес девочку на крышу и…
– В любом случае, убийца уже давно далеко отсюда.
– А вот этого мы не знаем!
Он скрестил руки на груди, стараясь дышать глубоко и размеренно:
– Если у тебя энергия бьет ключом, мог бы найти занятие и получше.
– А ты сам-то обыскивал отель?
– Для чего?
– Вдруг что-нибудь полезное отыщется.
– Нет пока.
– Ну вот, давай я и обыщу. Ты избавишься от необходимости заходить в сотни комнат самому, а я соберу дополнительную еду, оружие, лекарства…
К этому моменту я понял, что Дилану не терпится избавиться от меня.
Он сказал:
– Никому не говори, что у тебя есть ключи.
– У убийцы, похоже, имелся свой комплект. Как иначе на крышу попадешь? Но ты говорил, что ключи есть только у персонала.
– Если, по-твоему, она умерла примерно в тот день – в первый, – то украсть связку ключей не составило бы труда. – Он вздохнул. – Не говори никому, что у тебя есть запасной комплект ключей.
– Я и не собираюсь.
– Я серьезно, никому из них.
– Почему?
Дилан красноречиво посмотрел на меня и принялся разминать ноги:
– Я их не знаю.
Мне тут же вспомнилась Томи с ее коллекцией неизвестно кому принадлежавшего имущества, и я понял, что он имеет в виду.
– Тогда почему мне доверяешь?
В ответ он мрачно усмехнулся:
– А вот хочу, чтоб ты вызвался добровольцем в следующую вылазку за продовольствием.
Дилан протянул мне тяжелую связку ключей, посмотрел в сторону леса – сегодня, потревоженный сильным ветром, он шумел – и побежал прочь, вскоре скрывшись за деревьями.
Я вернулся к своему списку бронирований. Только две семьи из тех, что я обвел фломастером, помимо семейства Иобари, попросили дополнительные раскладные кровати для детей. Люффманы и Лавеллы. Номера 377 и 101, соответственно. Оба семейства останавливались здесь, но Флоренс Лавелл умерла, и теперь о ее дочери заботилась семья Иобари. Итак, оставались только Люффманы.
Откуда-то тянуло сквозняком, продувавшим весь отель. Я застегнул куртку на молнию и пошел по лестнице наверх. Мне редко приходилось бывать на этом этаже, даже когда я выходил пройтись. Здесь жили семья Иобари и София, шеф-повар отеля, все еще продолжавшая каким-то чудом готовить нам еду.
На этом же этаже вроде жили еще несколько молодых женщин. Возможно, их утешало присутствие двух детей Иобари и ребенка покойной