в аэропорт.
Глава 10
Я к вам пишу – чего же боле?
Т. Ларина
Михаил прильнул к дверному глазку, внутренне подготовившись увидеть там хоть чёрта лысого. Облегченно выдохнув, он открыл дверь.
– Какими судьбами, Борь?
– Нет, ну ты совсем совесть потерял! Я его жду весь вечер, названиваю, места себе не нахожу, а он мне тут комедию разыгрывает.
Брыльский мысленно хлопнул себя по лбу, вспомнив об обещании заехать вечером к Борису.
– А что разве уже вечер? – попытался он вывернуться. – Понимаешь, я заснул и как-то потерял счёт времени.
– Ой, халтура. Ой, не верю, – поморщился Кахидзе. – Может, ты меня всё-таки впустишь?
– Нет! – вскрикнул Миша. – Ну то есть, да. Конечно. Давай прогуляемся, Борь? Мы же собирались подышать воздухом, помнишь? Ты же сам говорил, что там весной пахнет. Я сейчас. Буквально минуту!
Борис оторопело глядел на захлопнувшуюся у него перед носом дверь. Открыв было рот, чтобы сказать что-то нелицеприятное в адрес вконец охамевшего друга, он вдруг передумал. Задумчиво почесав лоб, он присел на ступеньку лестницы и стал ждать.
Брыльский действительно собрался очень быстро. На ходу застёгивая куртку и наматывая на шею шарф, он взял друга под руку и чуть ли не насильно повёл его вниз по лестнице. У Бори возникло чёткое ощущение, что его стараются поскорее увести подальше от квартиры, но он и тут промолчал. «Бабу что ли привёл? Ну и что так стесняться-то? Совсем на него не похоже», – недоумевал Кахидзе про себя.
– Ну что, куда пойдём? С Патриками, извини, не сложилось. Могу предложить вполне симпатичный скверик у нас в Ясенево, – улыбнулся Брыльский.
– Ладно, – буркнул Борис.
Пошёл девятый час, и зябкая мартовская ночь начала вступать в свои права. Несмотря на лёгкий морозец и все ещё лежавший местами серый снег, на улице действительно было приятно. В воздухе витало предчувствие близкого пробуждения жизни. Когда-то Брыльский очень любил эти последние мгновения томительного ожидания весны, наполнявшие его мощной созидательной энергией и жизнелюбием.
Они молча прошагали пару кварталов, на перекрёстке перешли на другую сторону широкого проспекта и, пройдя еще немного, вошли в небольшой, довольно ухоженный парк. Было многолюдно и шумно, особенно возле просторной детской площадки. Купив в ларьке по стаканчику кофе, они углубились в более уединённую часть сквера.
– Ну как дела дома? – прервал, наконец, молчание Миша.
– Всё хорошо, спасибо. Мои отправились в гости к Аллиной тёте, а я весь день пытался посмотреть новый опус того итальянца, о котором позавчера рассказывал на летучке Ваня Файбушевич. Помнишь?
– Ага, – кивнул Брыльский. – Ну и как итальянец?
– Редкостная тягомотина. Так и не досмотрел.
– Сдаётся мне, в понедельник миру будет явлена разгромная рецензия от грозного Бориса Борисовича?
– Не ёрничай. Между прочим, в этом есть и твоя вина. У меня всё не выходит из головы это твоё утреннее