тщетно моливших выпустить их, чтобы они смогли повторно бросить кости и принять более удобное положение.
Из глубины помещения на все это снисходительно взирала старшая валиде. Завидев Орхана, она указала на разделявшую их груду женщин и предложила:
– Не желаешь к ним присоединиться, Орхан? Он решительно покачал головой.
– Но, по-моему, где-то там и твоя подружка.
В ответ на эти слова из шевелящейся массы платьев, рук и ног показалась голова сияющей от радости Анадиль. Хотя она лучезарно улыбалась Орхану, на Анадиль и ее подруг, резвившихся на «Ковре Веселья», он смотрел с отвращением. Он думал о застывшем во льду Бараке.
Старшая валиде, казалось, не обращала ни малейшего внимания на неприязненные чувства Орхана. Она спокойно сидела, откинувшись на подушки, и лениво улыбалась. Чтобы перекричать повизгивавших и хихикавших молодых женщин, ей пришлось повысить голос:
– Бедняжке Анадиль сегодня не очень везет на ковре. Зато, как я слыхала, утром, в играх с тобой, ей улыбнулась удача. Я слыхала, что вы с ней немного позанимались борьбой – и она зажала твою голову захватом ногой. В борьбе это равносильно победе, правда? Так какой же ей полагается приз?
Орхан хотел сказать, что Анадиль заслуживает по меньшей мере ареста и сажания на кол, но в том положении, в котором он оказался, под взглядами старшей валиде и этой толпы смеющихся женщин, высказать подобную мысль казалось почти невозможным. Он колебался. Затем ему пришло в голову, что он как-никак султан. Тогда он глубоко вздохнул и сказал:
– Она заслуживает по меньшей мере смерти. Анадиль возьмут под стражу, а этому безрассудству будет немедленно положен конец.
С пола раздались испуганные крики.
– Значит, всем запрещается смеяться, а Анадиль должна умереть, лишь бы не пострадала твоя ничтожная гордость! – воскликнула старшая валиде. Она больше не улыбалась. – Красивую женщину в расцвете лет надо убить, потому что мой принц не в духе!
Орхан не потрудился ответить. Он поспешил за дверь и в гневе натолкнулся на визиря, который с волнением ждал.
– Презренный раб, я же велел тебе арестовать Анадиль!
– Увы, мой султан, я и вправду презренный раб, ибо евнухи по моему приказу всюду ее искали, но так и не сумели найти.
– Она в павильоне, играет в нелепые игры с остальными наложницами. Немедленно арестуй ее! И еще я желаю, чтобы старшую валиде проводили в ее покои и взяли под строгий арест. Она ни с кем не должна общаться.
– Я исполню твои повеления не теряя времени. Полечу, как стрела, пущенная из твоего лука. Стану словами твоих приказов, подхваченными дуновением твоей воли, ибо исполнение воли твоей есть венец всех наших желаний. Не соблаговолишь ли теперь пройти в зал заседаний совета?
Визирь дернул Орхана за рукав. Пока они удалялись от фарфорового павильона, визирь продолжал тихо, невнятно бубнить – как если бы говорил сам с собой:
– Есть врата, куда никогда не стоит входить. Есть особые ключи, которые