Если кто и следил в камеру, то за мной. – Она усмехнулась и протянула Элли флакончик с пунцовым лаком: – Вот, держи. Тебе этот цвет больше идет. Ну, до завтра.
Элли, застыв, смотрела, как Таша идет к станции. С ней происходило что-то странное. Она должна была чувствовать обиду и смятение: ведь ее же использовали. Но вместо этого ее лихорадило от возбуждения. И еще ее обуревало некое более сильное чувство. Единственное определение, которое она смогла подобрать для этого чувства, было – “любовь”. Тем не менее, подойдя к автобусной остановке, она вытащила блестящий флакончик и, оглянувшись украдкой по сторонам, выбросила его в урну рядом с “Макдоналдсом”.
Глава четвертая
Грейпфруты
Джей вела машину и выговаривала Имоджин:
– Почему мне приходится тащить тебя к бабушке на веревке? Ты давно должна была сделать это сама.
Они ехали к Одри порадовать ее вестью, что скоро она станет прабабушкой.
Имоджин вяло оправдывалась:
– Да некогда мне. Куча домашней работы. И вообще, чего ты суетишься? Я и сама бы прекрасно съездила, не маленькая.
А вот с этим Джей могла бы поспорить.
Имоджин закинула ноги на приборную панель, оставив на ней грязные следы. Шнурков в кроссовках не было, зато на них красовались наклейки с портретом ее любимого певца (бесплатное приложение к баночкам с йогуртом). Джей живо представила себе, как Имоджин, сосредоточенно высунув язык, прилепляет эти картинки. Хоть не вырядилась в любимую майку “Подружка сантехника”, и то спасибо. Уж Одри не упустила бы случая съязвить: “Да уж, подружились так подружились!”
Что за мать получится из Имоджин? Как она со всем справится? Она же сама еще спит крепко, как ребенок, – по утрам не добудишься. Как она будет вставать по несколько раз за ночь – то кормить, то пеленать, то укачивать?
– Детка, твой живот растет с такой скоростью, что у бабушки есть все шансы узнать о ребенке из газет. Тристан уже сказал своим, так что нечестно держать бабушку в неведении.
– Это же твоя мама, – с раздражением возразила Имоджин. – Вот сама бы ей и сказала.
– Она расстроится, если это сделаю я, а не ты.
– Но она поднимет столько шуму, начнет приставать со всякой ерундой.
Да, это точно. Одри как пить дать начнет приставать. Будет пичкать любимую внученьку крепкими, не укусишь, лепешками и жиденьким чаем. За время, оставшееся до родов, скупит все журналы для будущих мам и вручит их Имоджин с такой помпой, будто это невесть какая драгоценность. Одри была никудышной матерью, но, став бабушкой, проявила неожиданное рвение. На прошлое Рождество она сшила Элли белое бархатное пальто с капюшоном, на алой подкладке, с отделкой ядовито-розового цвета. Хорошо еще Элли как воспитанный ребенок нашла в себе силы притвориться, будто она в восторге от подарка. Да она и была бы в восторге, получи обновку лет шесть назад, когда, помнится, стояла на столе и распевала рождественскую “Зимнюю сказку”.
– Бабушка хочет как лучше, – слабо возразила Джей. – Вот увидишь, она только