поскольку необходимо использовать любую возможность для получения знаний. Еще Энтони следует освоить итальянский язык, чтобы прочесть Данте. Кроме того, Типтофт с восторгом отзывается о новой науке пунктуации. Косая черта, заключение в скобки групп слов, использование точки и двоеточия с целью обозначить дыхательные паузы – все это ускорит чтение и улучшит понимание прочитанного. Абзац в рукописи – еще одно великое новшество. Мир меняется прямо на глазах.
– Сердцем и душой я ратую за все новое и свежее! – объявляет Типтофт.
Энтони слушает его вполуха, ибо размышляет о встрече графа с мертвецами в Риме. Разумеется, это вымысел. Но зачем? В чем смысл такой фантастической сказки? Его хотят напугать?
Типтофт, указывая на сундуки, набитые книгами, хвастается, что это лишь небольшая часть его библиотеки. Он с нетерпением ждет возвращения в Лондон к остальным книгам и своим инструментам. Из последних он особенно ценит так называемую «дочь герцога Эксетера» – орудие пытки, разработанное Джоном Холландом, герцогом Эксетером. Этот человек несомненно был гением, и Типтофт пускается в подробное описание железной рамы, деревянных штифтов и запоров. Также он упоминает приспособления, которые применяет для раздавливания кистей рук.
– Я манипулирую этими орудиями, как другой играет на музыкальном инструменте. Тут быстро, а тут медленно. По-моему, требуется определенная чувствительность, чтобы извлечь из объекта пытки правильные звуки, и я всегда тщательно отслеживаю фальшивые ноты. Заключенным я советую не впадать в отчаяние, ибо, если подумать, весь мир – тюрьма, а я всего лишь показываю им выход. Какая надежда есть для нас в мире, кроме смерти?
– Христос нас спасет, – отвечает Энтони, но его слова, исполненные должного благочестия, повергают Типтофта в задумчивое молчание.
– Правда? – говорит наконец граф. – Он может нас спасти? Я полон страха и сомнений. Когда я совершал паломничество ко Гробу Господню в Иерусалиме, я видел человека, распятого турками. Рабская смерть. Гвозди через руки и ноги… не такое уж большое дело. Маловато боли. Неужели человечество было спасено Воплощением и Жертвенностью? Не верю я в искупительную силу Распятия, когда я способен причинить заключенным большее страдания, чем перенес Христос. А я способен. Бывают очень болезненные пытки… Я поклялся служить Богу, который потерпел неудачу.
Теперь Типтофт выглядит совсем несчастным. Он хлопает в ладоши, словно отгоняя злую мысль, затем поднимает тяжелый взгляд на Энтони:
– Я слышал, что после битвы в Вербное воскресенье вы на целых три дня освободились от смертного тела и земной боли. А на третий день воскресли, как Христос. Каково быть мертвым?
Энтони собирается ответить, что в безымянном замке было очень спокойно, но внезапно меняет решение и медленно, словно нехотя, описывая увиденное, говорит:
– Я видел духи умерших, которых кружило страшным ураганом, а других поливало сильнейшим нескончаемым дождем,