члены ОУН (среди них – Степан Бандера и Роман Шухевич) застрелили в центре Варшавы министра внутренних дел Бронислава Перацкого. По этому делу в 1935–1936 годах в Варшаве и Львове состоялись громкие судебные процессы.
В северо-восточных землях в начале 1920‐х действовали белорусские боевики, получавшие подпитку из Литвы и советской России. Впрочем, их деятельность быстро утихла, так как из трех «белорусских» воеводств в двух (Белостоцком и Новогродском) в 1921 году большинство населения составляли поляки, и лишь в Полесском белорусов было примерно в два раза больше, чем представителей титульной нации. В 1930‐е годы там развернула деятельность Коммунистическая партия Западной Белоруссии, находившаяся на содержании Коминтерна (как и вся нелегальная Компартия Польши, частью которой являлась КПЗУ).
Войтыла, однако, жил в регионе, где ощутимым нацменьшинством были только евреи. Поэтому в его воспоминаниях о детстве и молодости нет ничего об украинцах, белорусах или немцах. Зато есть много о евреях. Баламут, Клюгер, Бээр, Вебер – все эти люди окружали его с раннего детства. В таких условиях он мог стать либо завзятым антисемитом, либо, наоборот, другом евреев. Войтыла выбрал второе. Не случайно именно ему выпадет на долю совершить акт исторического примирения Святого престола с народом Торы.
Призвание
Когда краковский митрополит Адам Сапега, посещая Вадовице в мае 1937 года, услышал обращенную к нему речь шестнадцатилетнего председателя отделения Конгрегации Марии Кароля Войтылы, то в восхищении спросил у тамошнего законоучителя, не собирается ли этот молодой человек поступать в семинарию. «У этого юнца в голове только театр», – ответил преподаватель. «Жаль, жаль», – огорчился митрополит50.
Действительно, в тот момент все помыслы Войтылы были связаны с театром и литературой. Сам Иоанн Павел II позднее утверждал, что его мать хотела видеть сыновей врачом и священником51. Можно только гадать, не подвела ли понтифика память (едва ли Войтыла помнил беседы с ней), но вот с отцом, которого он запомнил куда лучше, они никогда не обсуждали духовное поприще как жизненный выбор.
Так получилось, что в маленьких Вадовицах кипела театральная жизнь. В школах, в Католическом доме при городском соборе и в спортивном обществе «Сокол» действовали драмкружки. Существовала также любительская труппа, организованная работником суда Стефаном Котлярчиком. Один из его сыновей, Мечислав, подвизавшийся учителем в женской гимназии, проявил себя как режиссер и в дальнейшем стал одним из реформаторов польского театра.
Войтыла с головой ушел в актерскую игру, участвуя сразу в двух драмкружках – при Католическом доме и при гимназии (не он один, впрочем). Опекаемые преподавателем польского языка Казимиром Форысем, гимназисты ставили в основном романтический репертуар (Юлиуша Словацкого, Зыгмунта Красиньского), но иногда обращались