мы знаем, что деньги вытащил ты. Нужно быть дьявольски хитрым, чтобы не оставить даже малейшего следа. Все замки на месте, ни один не сорван, и – ни одной царапины! Мы даже не знаем, как ты зашел и вышел, впрочем, теперь нас это не особенно интересует. Деньги найдены. Твой сообщник, с которым ты поделился миллионами, попался как жалкий фраер, соря этими бумажками в ресторане. Он же нам сообщил, куда ты спрятал свой мешок.
Медведь сидел не шелохнувшись. Слишком много он видел, чтобы сейчас попасться на дешевый выпад мента.
– Так что ты по-прежнему нищий, Медведь. Сообщников выбирать ты так и не научился. Я поднял твое дело и увидел, что ты трижды был предан своими друзьями. А ведь ты всегда много на себя брал и делился с ними поровну. Мне остается только пожалеть тебя, Медведь, но я предлагаю тебе свою дружбу. Мы не предаем своих друзей, наоборот, оказываем им всяческую поддержку. Мы прощаем тебе это ограбление, тем более что деньги уже у нас. Ты будешь с нами?
– Ты забываешь, что я медвежатник, а не продажный фраер. Это явно не по адресу.
– Ты не хочешь пожать протянутую руку?
– Поищи другого Иуду!
– Оказывается, ты силен в богословии?
– Я сам не хочу на вас, ментов, работать, но если бы это и произошло, то каждый вор стал бы пальцами тыкать в мою сторону и плевать вслед. Найдутся охотники, которые воткнут мне перо в бок.
– Медведь, у тебя нет выбора, – спокойно заметил опер. – Люди с такими руками, как у тебя, появляются на свет раз в пятьдесят лет, и остается только недоумевать, почему они не на нашей стороне. Ладно, я не хочу вести с тобой долгие разговоры. Знай, что ты даже получишь офицерское звание, если согласишься быть нашим консультантом по изготовлению сейфов. Возможно, тебе придется выполнять раз в неделю кое-какие небольшие задания по твоей основной специальности. Эти операции будут производиться в строжайшем секрете. К нам поступили сигналы о том, что некоторые военачальники и работники аппарата хранят у себя в сейфах документы, клевещущие на наш строй, а также строят планы по уничтожению руководителей партии и правительства. Это заговор, и дело весьма серьезное. НКВД должен знать все. Во всем этом ты обязан помочь нам разобраться, в том твой гражданский долг. За помощь мы готовы простить тебе некоторые твои прегрешения.
– А что будет, если я все-таки скажу нет? – вяло поинтересовался Медведь.
– Тебя просто не станет, – безразлично ответил опер и, взяв в руки пистолет, так же беспристрастно продолжил: – Или ты выйдешь отсюда офицером НКВД, или тебя вынесут с простреленным черепом. Таковы инструкции. А теперь выбирай.
– Я не могу ответить так сразу, мне нужно хотя бы подумать, – тянул время Медведь.
Опер согласно качнул головой:
– Конечно, ты прав, это решение будет поворотным в твоей судьбе, и его нужно хорошо обдумать. Поэтому я даю тебе целых три минуты. Если ты не сможешь уложиться в них, при всем моем уважении к твоей персоне я вынужден буду тебе продырявить череп. А теперь думай, – опер взглянул на часы. – Прошла минута…