завесы уснувшего заката растянул над входом обители пустой вечер сиротливый, не согретый ничьей заботой, ничьею лаской…
Не утаю, в твоих речах кроется цель моих заветных снов, где меня терзают стремительным вихрем немыслимых чудес безумные кошмары.
– Я знаю, поверить трудно, но это, правда, я!.. с той далекой, прежней жизни… я!..
Осторожно губами прикоснулась к седым волосам, вдохнула робко забытый запах, такой чужой и такой близкий…отшатнулась испуганно,
– Когда-то там, в другой жизни, я дошла до счастья, случайно прикоснулась к запретной сказке, но не получила, чего хотела, о чем мечтала, чего сердцу желалось. Счастье мелькнуло солнечным зайчиком неуловимым, поманило радостью и обмануло. Со мной остались лишь безысходность неуемная и черная, гнетущая тоска.
Как устала! Устала!.. Я так устала плакать о прошлой жизни, – ладонь освободила из цепких объятий, протянула к лесу, – чу! Слышишь, – прошептала, – шуршат угрюмые крылья одиночества усталого меж тонких веток. Это моя неласковая судьба спряталась и неусыпно стережет мою печаль.
Для меня уже давно все кончено! Смирилось тело, и душа успокоилась. Сердце сожжено, слезы высохли. Меня не трогает уже ничья нежность, ничья любовь.
– Посмотри внимательно в мои глаза. Прислушайся к сердцу своему, доверься его зову. Я муж твой, пропавший внезапно столько лет тому назад.
– Сердце испепелил огонь тоски невыносимой. Сжалься над бедным!
Не скрою, в печали безутешной поневоле надеюсь на радость тихую. Сердце хочет, оно, безумное, так просит чуда. Прошу! Пожалей, не обмани веру хрупкую. Посмотри, небо так злорадно низко и месяц звонкий так ехидно смеются над моею постыдною надеждой… – смотрит пристально в его глаза. -Отчего меня сомнения не тревожат… Душа моя твоей душе близка… Не спугну движением неосторожным видения туманный призрак.
Знаю, держит от всех судеб ключи Царь небесный. Может, открыли мне ларец чудесный. Может, впрямь, не лгут глаза, и сердце не напрасно тянется к тебе, о, запоздалый, странный путник. Что-то зябко стало, – поежилась растерянно.
– Наконец, поверила, – вздохнул с облегчением, – я случайно забрел сюда. Заблудился. Иди ко мне, согрею.
Обнял за плечи, в руки взял холодную ладонь, прижал ее к своей щеке горячей. Неловко уткнулась головой в крепкое плечо.
– Как закружилась голова…я не знаю даже отчего, слезы душат, комом в горле радость нечаянная. Столько счастья не поднять мне, годы уже не те.
– Что ты, родная, вдвоем осилим. Какие еще наши годы! Отныне по жизни пойдем вместе. Отступит тоска от сердца. Увидишь, когда-нибудь все станет лишь злым воспоминанием. Постепенно в памяти затеряется так далеко…
― Помнишь, тогда, на берегу: луна, таинственные звезды и соловьи, захлебывающиеся от любви. В твоей руке моя рука, и мы одни. Также кружилась голова…
Как сладко щемило сердце и ночь, хмельная трепетом томящего желания, такою дивною отрадою дышала! Увы! Я уже не та, что раньше.
― Я помню каждое мгновение с тобой. Как губы твои искал под взглядом цепким той луны