досталось, и кота с яростью было выгнано на улицу. Куда ушел, где делся. С того времени, так и не появлялся.
Как за ним скучала! И вот вернулся. И как раз сегодня, когда так нуждалась в теплой дружеской поддержке. Хоть одна живая душа рядом, готовая разделить с тобой все страхи и переживания тревожной, холодной ночи.
И все сразу оказалось не так страшно. Чуточку светлее стало в комнате, теплее даже. За окном все та же плачущая, страдающая неустроенностью, ночь.
Но вместо чьих-то ужасных глаз оказался обыкновенный мокрый лист, прилипший к стеклу. И ветер запел ласково колыбельную, не пугал больше своим стоном. Монотонный и глухой стук капель о крышу уже заглушал звуки ночные, пугающие. Стал действовать усыпляюще. Обняла Дружка за мягкую шею, прижалась к нему, и закрылись поневоле глаза. Постепенно согрелась и поплыла в приятной дреме. Не заметила, как уснула.
Гляжу, и вижу себя в кинотеатре будто. Передо мной экран большой, волшебный и кто-то добрый, неизвестный показывает кино.
На коленях Дружок лежит, мурлычет ласково. Глажу его по шерстке мягкой и с удовольствием смотрю фильм необычный.
А на экране лето знойное в разгаре…
III
Сладкий грех.
Облака в бездонной синеве разлетелись белыми барашками. Плывут неспешно, торжественно, сливаясь в зыбкой дали с краем небес. Светило высокое, жадное немилосердно жжет землю. Медленный, жгучий воздух одуряюще пахнет мятой, вербеной, ромашкой и солнцем. Легкий ветерок лениво копошится в свежескошенной траве. Упившись горькой полынью, резво спускается к реке, где в водовороте у крутого берега клокочет темная вода. Припадая истомленным поцелуем, жадно ловит скользящими губами беглую струю кипящего потока, волны которого затем выносятся на середину, успокаиваются в плавном течении. Величественно и безмятежно катится река серебристой, извилистой лентой по широкому зеленому долу, становясь все уже и уже, и, наконец, острой линией упирается в небосклон. Долина пологим размашистым уклоном сбегает вниз и тоже простилается к горизонту, сливаясь с ним в одну колеблющуюся черту. Слышен кузнечиков неугомонный звон. Резкий и трескучий. Снотворный и сухой. Здесь на пригорке, под липою густою, свежо и прохладно. Бушует лето буйством красок, избытком праздника. Жизнь – неиссякаемая радость.
― Я думала, ты сегодня не придешь. – Елка, щурясь от солнца, теребила пальцами платок, – вчера так быстро ушла.
― Не хотела, чтобы батюшка мой заметил, что вернулась поздно. Он хоть и стар, но приметлив. Потом торопилась тесто поставить, хотелось сегодня угостить тебя пирожками. Попробуй. Тебе понравится.
― Пока не хочется, – лениво потянулась девушка, – попозже, ладно.
Может, Май подойдет. Вот и угостишь его.
― А кем он тебе доводится, – отведя глаза в сторону, краснея, спросила Хима, – брат или…
― И не брат и не или… перебила, смеясь, сбивчивую речь товарки, – хотя мне, как родной. Сколько себя помню, всегда рядом был. Он веселый.