Чтобы избавиться от этого бесстыдного "глаза", она забилась в самый угол под прибором и, поджав ноги к груди, обхватила их руками. "Нас похитили! – со всей ясностью и ужасом осознала она. – Что же теперь будет?! Что с нами сделают?!"
––Мамочка, спаси–и… Мне страшно… – прошептала она в отчаянии и тихо заплакала, уткнувшись лицом в колени.
Когда слёзы иссякли, а внутри не осталось ничего, кроме леденящего ужаса, Марина попыталась придумать, как выбраться отсюда. Однако, не зная ничего о своем истинном положении и о похитителях, она не могла выстроить сколь–нибудь реального плана спасения и своего поведения в сложной ситуации. Только в подсознании, почти на инстинктивном уровне, в ней лихорадочно пульсировала установка на самосохранение. Это мобилизовало девушку, и она ещё раз попыталась припомнить всё, что могло пролить свет на обстоятельства их похищения. Было ещё нечто, кроме смутных воспоминаний о том, как они оказались в милицейской машине, о чем Марина сохранила обрывочные и очень скудные фрагменты в памяти. Неуверенная в их реальности, она всё же напряглась и постаралась восстановить всю картину происшедшего в целом.
Постепенно перед её мысленным взором появился образ какой–то просторной комнаты, заставленной стеклянными шкафами, непонятными приборами и столами, сверкающими полированным никелем и хромом. Яркий свет и белизна да ещё запахи лекарств очень отчетливо всплыли из памяти, но всё остальное казалось каким–то нереальным и колышущемся в дымке. Ещё она вспомнила, что лежала то ли на кушетке, то ли на откинутом кресле и не могла пошевелиться, а какие–то люди в белых халатах склонились над ней и что–то делали с нею. Что именно происходило с ней в этой странной комнате, Марина так и не могла понять, но сильная ассоциация с больницей почему–то вызывала ещё большее беспокойство.
––Маринка, где это мы? – вдруг послышался тихий и недоуменный голос подруги. – Ой, как мне нехорошо…
Марина, занятая размышлениями, не заметила, как очнулась Анжела, и, обернувшись к подруге, указала пальцем на камеру над своей головой, приложив его затем к своим губам.
––Что такое? – не поняла та. – Это что?.. Ой! – вскрикнув, Анжела поспешно прикрылась руками и скрестила ноги, с испугом и гневом глядя в объектив. – Что за шуточки? Нас что, снимают?
––Тише, подружка, тише, – прошептала Марина. – Влипли мы. Иди сюда, я тебе кое–что скажу.
Анжела с трудом перебралась к ней. Её качало и бросало в стороны, как пьяную. Она села на край откидной кровати, и Марина, обняв её, зашептала ей на ухо о своих нерадостных догадках. Услышанное шокировало Анжелу, и она едва не впала в истерику, но Марине удалось заставить подругу сохранять хотя бы видимость спокойствия. Когда шок прошел, и Анжела смогла адекватно воспринимать реальность, Марина тихо сказала ей:
––Анжелка, нас с тобой траванули менты. Наверное, прыснули какую–то гадость в машине, и мы отключились.
––Менты?.. Зачем