дней, чтобы моя лодыжка пришла в норму, и я снова смогла нормально ходить. Но все же я выждала целую неделю, прежде чем выйти из квартиры. Меньше всего на свете мне нужно было опять повредить щиколотку.
Разумеется, первым делом я отправилась в свой цветочный магазин. Алиса была там, когда я приехала. Сказать, что я была в шоке, когда вошла, это не сказать ничего. Помещение выглядело совершенно иначе, чем то, которое я купила. Работы оставалось еще много, но Алиса и Маршалл сумели избавиться от всего того, что мы обозначили как мусор. Все остальное было аккуратно сложено. Окна и полы помыли. Алисе даже удалось разобрать ту комнату, в которой я планировала сделать офис.
Я помогала ей в течение нескольких часов, но поначалу она не позволяла мне делать то, что требовало ходьбы, поэтому я большей частью занималась составлением планов для магазина. Мы выбрали краску для стен, наметили дату открытия, до которой оставалось примерно сорок пять дней. Когда Алиса ушла, я потратила несколько следующих часов, занимаясь тем, что она не позволила бы мне делать. Приятно было вернуться. Но как же я устала…
Вот почему я никак не могла решить, стоит ли мне встать с дивана и открыть дверь, в которую только что постучали. Люси опять ночевала у Алекса, с мамой я поговорила пять минут назад, поэтому я знала, что это не может быть никто из них.
Я подошла к двери и посмотрела в «глазок», прежде чем открыть ее. Сначала я его не узнала, потому что он стоял с опущенной головой, но когда он поднял ее, у меня сильнее забилось сердце.
Зачем он пришел?
Райл постучал снова, и я попыталась смахнуть волосы с лица и пригладить их. Но это был напрасный труд. Я много работала и выглядела дерьмово, у меня не было получаса на душ, мейкап и переодевание, поэтому мне предстояло предстать перед ним как есть.
Я открыла дверь, и его мгновенная реакция смутила меня.
– Господи Иисусе. – Он уперся головой в дверной косяк. Райл дышал так, как будто только после тренировки, и в этот момент я заметила, что выглядел он ничуть не более отдохнувшим или чистым, чем я. На его лице была двухдневная щетина, да и волосы не были аккуратно причесаны. Они были в некотором беспорядке, взгляд был странным. – Ты даже не представляешь, в какое количество дверей я постучал, прежде чем найти тебя…
Я покачала головой, потому что действительно не представляла. Но когда он упомянул об этом, я задалась вопросом: откуда, ради всего святого, он узнал, где я – живу?
– Двадцать девять, – сказал он. Потом он поднял руки и показал цифры на пальцах, повторив шепотом:
– Двадцать… девять.
Я посмотрела на его одежду. Он был в медицинской форме. И мне очень не понравилось, что он был в медицинской форме именно в этот момент. Черт бы его побрал. Она шла ему больше, чем домашний комбинезон и намного больше, чем рубашка Burberry.
– Почему ты стучал в двадцать девять дверей? – поинтересовалась я, склонив голову к плечу.
– Ты мне не говорила, в какой квартире живешь, – сухо ответил он. – Ты сказала, что живешь в этом доме, но не помню, чтобы ты называла этаж. На самом