врагов. Из-за его глупости хорошие люди гибли, как мухи, без малейшего шанса спастись, а сам хлыщ сбежал, спасая свою шкуру, едва услышал звон мечей. Я спасся единственный из всех, пробился через ряды варваров. Я вернулся в лагерь и увидел, что он наслаждается в своей палатке среди прихлебателей. Я убил пятерых, прежде чем добрался до него. – Гомон хищно обнажил желтые зубы. Он поднял свои скованные железом руки и медленно сжал пальцы.
– Вот этими руками я убил его, медленно. А он просил пощады. Я не пощадил его тогда, не пощадил бы и сейчас. Я сломал ему шею. Петушиная смерть для петуха. Он умер, стуча ногами, как цыпленок.
Он засмеялся.
– Это значило смерть и для меня тоже, но что смерть для меня? Ведь я многие годы ходил рядом с ней. И затем я стал разбойником на дорогах. Много кошельков я взял. Толстых дворянских кошельков. И много дворян визжало, когда я щекотал их сталью, пока моя несчастливая звезда не привела меня сюда. Меня взяла полиция короля, когда я валялся пьяный. И теперь ты со своими мягкими изнеженными ручками, слабыми, в богатой одежде и со своими щедрыми посулами! Ты предлагаешь мне идти с тобой, довериться тебе, позволить тебе вести меня кончить жизнь в пасти какого-нибудь чудовища, для твоего обогащения? Да пусть с тобой идут демоны! Я лучше положу голову на эшафот, чем позволю обмануть себя снова!
Голт, глядя на этого взбешенного громилу, холодно улыбнулся.
– Значит, ты считаешь, что у меня душа цыпленка и мускулы девочки?
Глаза Гомона сверкнули:
– Я никогда не буду служить человеку, который не сможет бросить меня на землю. Я не хочу, чтобы моя сила служила человеку, слабее меня, независимо от рождения!
Улыбка Голта стала широкой.
– Так. – Он подал поводья жеребца Линднеру. – Держи. – И затем он повернулся к коменданту, – сбейте с него цепи.
– Милорд! – запротестовал главный тюремщик.
– Сбейте цепи, я сказал! – выкрикнул Голт.
Испуганный комендант поклонился.
– Хорошо, сэр!
Он выкрикнул приказ. Охранники вывели Гомона из строя, сверля глазами Голта.
– В чем дело?
– Я тебе покажу, – рявкнул Голт. – Пусть они раскуют тебя и приведут обратно. Если ты очень не ослаб, пока был в тюрьме, я покажу тебе, кто из нас цыпленок, а кто боевой петух.
Из-под бороды показалась медленная торжествующая дьявольская улыбка.
– Милорд, ты хочешь попробовать свою силу на мне?
– Если у тебя хватит мужества…
– Мужества? Ха! – крикнул Гомон. – Свинья, сними с меня эти железки.
Его увели. Голт отстегнул пояс, протянул его Линднеру. Шлем и кольчуга последовали за поясом. Затем он снял сапоги. Теперь он стоял обнаженный до пояса. На нем остались только кожаные штаны.
Мышцы его тела сверкали на солнце, как смазанные жиром.
– Милорд, – взмолился комендант. – Бороться с этим человеком, значит обречь себя на смерть. Он вовсе не ослаб в тюрьме, он отбирал пищу у других. Цепи, которые