На это Ульянка ничего не ответила, лишь отвернулась от всех. О чем-то подумав, она прижалась к Ефиму: “Ефимушка, я ведь всё равно люблю тебя. И до самой смерти любить буду”.
"Трогай”, – велел Никодим сотнику. Тот стегнул лошадь кнутом, телега тронулась и дальнейшего разговора Ефима с прильнувшей к нему Ульяной не стало слышно.
"Прощай, отец Офонасий, – сказал Никодим напоследок, отъезжая на своей кобылке. – Тебе бы у нас, по сыскному делу. Откуда ты такой ловкий?".
"Всё от Бога, Никодим, всё от Бога. И езжайте с Богом”, – ответил отец Офонасий и перекрестил всех в удаляющиеся спины.
В воскресенье, во время церковной службы, проповедуя и помня о недавнем происшествии, отец Офонасий с амвона обратился к своим любачёвским прихожанам с такими словами: "Братья и сестры, ведомо вам о печальных событиях, произошедших в нашем Любачёве в прошедшую седмицу. Мирная жизнь нашей общины отягчилась тягчайшими грехами, человекоубийством, братоубийством. Грехи эти, братья и сестры, оказались к тому же замешаны на ещё одном грехе, прелюбодеянии. Антихрист, этот враг рода человеческого, не жалея трудов, сеет семена порока среди христиан. И горе тому, у кого почва душевная окажется благодатной для посева сатанинского, и не высушит их солнце любви к Христу, и не побьёт их град гнева нашего против зла. Ибо один порок не только разрушает душу, но и влечёт за собой следующие пороки. А во первую очередь – ложь. Нашим любачёвским грешникам, Ефиму и Ульяне, пришлось вослед греху лгать и изворачиваться, и страх погубить свою душу оказался слабее дьявольских соблазнов. Вот об этом не надо забывать, братья и сестры. Мы радеем о нашем урожае, который есть хлеб наш насущный, мы тщимся быть рачительными хозяевами и хозяйками, чтобы иметь достаток в доме и уважение в обществе. Ефим и Ульяна были хорошими работниками и, казалось, добрыми христианами. Что же произошло? Не забываем ли мы в заботах дня о хлебе духовном для души нашей? Радеем ли мы о крепости души нашей против пороков антихристовых? Давайте же, братья и сестры, купно и в одиночку не забывать о противлении злу и пороку денно и нощно. Давайте, братья и сестры, трудиться в приращении и преумножении добрых всходов и сохранении их в наших житницах. Жнущий да получит награду. И да пребудет с нами в этих трудах благодать Божья и ныне, и присно, и во веки веков. Аминь".
Коготь оборотня
Семья Любачёвского священника отца Офонасия мылась в бане. Мылась, как и положено было "Домостроем", в субботу. Полдня баня топилась. Топилась по-чёрному. Таким способом, по-чёрному, то есть без трубы, дым выходит в открытую дверь или особое волоковое окно, в шестнадцатом веке топились не только все бани, но и избы. “Горечи дымныя не претерпев, тепла не видати”. Копоть оседала на потолке и на стенах. Немного неудобно, но, как было замечено, в прокопченные дома труднее было пробраться любой, из огромного числа, заразе тех лет, той же чуме. Ну так вот, отец Офонасий мылся в бане со своей семьей. Мылся, млея от удовольствия. Уже сам отец Офонасий, снимая первый жар, два раза, покряхтывая, березовым веником парился, уже и супружница