начинающих в своих выступлениях с имени ЦИКа и Сталина и этим кончающих, очень плохие дела на практике, или, во всяком случае, вызывающие очень большое подозрение. Я несколько раз слышал автобиографию этих людей по их выступлениям на собраниях и каждый раз у меня оставались от их рассказов сомнения. Двое главных из них в дни Гражданской войны все время болтались на западном и юго-западном фронтах, работая то в 12 армии, то в Мозыревской группе, то в 16 армии.
Теперь совершенно ясно, что на фронте этих армий работала сильная, хорошо сколоченная и многочисленная группа предателей пилсудчиков. Эта группа предателей для насаждения своих агентов по развалу войск широко использовала польские бюро или польские отделы при наших партийных органах. Один из них, у которого Петр Александрович был перед отъездом из Хабаровска, как будто работал и болтался по этим польским бюро, так как сам он уроженец Двинского или Гродненского районов Польши.
Я упоминаю в разговоре Петра Александровича для того, чтобы установить о ком идет речь. Мои настроения в отношении этих лиц Петр Александрович помнит еще по своей поездке на Дальний Восток, о них в разговоре с ним я и тогда высказывал некоторое сомнение, которое сейчас у меня перерастает в убеждение.
Передаю это сейчас по проводу в связи с только что полученными указаниями, свидетельствующими об обстановке на Дальнем Востоке. Свидетельствующими о напряженной обстановке на Дальнем Востоке. Доклад об этих людях и их делах я имел через 2–3 дня передать шифром, сейчас это ускоряю и свои сомнения и очень большие опасения передаю, пользуясь разговором с Вами.
Прошу передать тов. Сталину, что обоих руководителей, о которых идет речь, следует хорошо и немедленно проверить по их личным делам[56].
Понятно ли Петру Александровичу о ком я говорю?
Говорит тов. Смирнов, понятно, Василий Константинович»[57].
Политическая возня продолжалась. 31 марта 1938 г. Стацевич направил в ЦК ВКП(б) Г. М. Маленкову копию материала, присланного М. Ф. Шкирятовым в крайком на Легконравова, в котором тот обвинялся в защите лиц, оказавшихся впоследствии врагами народа. Стацевич просил совета, рассматривать ли этот материал на бюро крайкома?
По жалобе Блюхера на отсутствие коллективного руководства в бюро крайкома Стацевич высказал предположение, что во всем этом деле играет негативную роль Легконравов, который занимается интриганством[58].
Блюхер 28 марта 1938 г. информирует Сталина и Ворошилова о том, что «Стацевич по возвращении из Москвы часто и не всегда к месту, рассказывает, как он докладывал Вам о тяжелом жилищном положении, в котором находится ОКДВА. Казалось бы, это обязывало его как секретаря крайкома и члена Военсовета армии всячески помогать армии. К сожалению, кроме ни к чему не обязывающих слов, со стороны Стацевича армия реальной практической помощи не видит и не испытывает».
Далее он писал, что, исполняя решение февральско-мартовского