солнце – жирафово…
Небо – малиново, солнце – жирафово,
Аквамариново – водную гладь,
Даль – эвкалиптово, брызги – алмазово
С нежностью стану тебе рисовать.
Снежно-фламингово, флоро-сиренево
Выкрашу я паруса корабля,
Звезды сощурятся флюоресцентнево —
Сделаю я капитаном тебя.
Слева – графитово, сзади – рубиново,
Справа – судьба, впереди – благодать.
В сторону серого или любимого
Править корабль – тебе выбирать.
И снова осень. Без тебя…
И снова осень. Без тебя.
Ты любишь небо ало-бурым.
Я видел по твоим прищурам,
Когда рассвет искрил, слепя.
Плывут листочки в ручейках,
Как будто золотые рыбки.
Я видел их в твоей улыбке,
Когда тебя нес на руках.
Витает пряный аромат.
Ты любишь запахи корицы.
Я видел по твоим ресницам,
Когда пылал ржаной закат.
И снова осень. Теребя,
Воспоминаниям подвергнет.
Я не люблю ее. Всё меркнет.
Зачем мне осень без тебя…
А мне в слепую ночь не спится…
А мне в слепую ночь не спится —
Я в спину слева снова ранен.
А мне хотелось бы напиться…
Да вот нельзя – я мусульманин.
И я ныряю в бред глубокий…
А мне поэзия-подруга
Дает спасительные строки
Взамен спасательного круга.
Впервые я рифмую ночью,
Она поит меня, ревнуя,
И мы сливаемся в межстрочье,
Как будто в первом поцелуе…
Просто друзья
Внезапно стучаться со всей своей мощи,
Мечтая проделать отверстье собой,
Упрямой твоей голове стало проще —
Я сунул матрас меж тобой и стеной.
Вскрывать не запястья, а резать ладони
Давно догадалась на практике ты —
Так шрамов не видно, зато много боли.
Принес анальгин, антисептик, бинты.
Промыл, обвязал. Металлический тазик
Привычно наполнила красная муть.
Двадцатый по счету за день Winston Classic
Тебе прикурил, уложил отдохнуть.
И каждый дымящийся бурый окурок
Сжигал фотографию альфа-самца.
– Ты прав оказался, и этот – придурок!..
Я смахивал слезы с родного лица.
– Спасибо, с тобой мне становится легче.
– Я рядом. Всегда. Выходи за меня.
Ведь я полюбил тебя. С первой же встречи.
– Прости, мой хороший… мы просто друзья.
Прошу, пожалуйста, пиши…
– Прошу, пожалуйста, пиши, —
Ты еле слышно мне шепнула.
– Наперекор ночной тиши,
Наперекор дневному гулу,
Наперекор всему. Пиши.
Пиши легко. Пиши беспечно.
Пиши без фальши, блефа, лжи —
И будет жить твой голос вечно.
Не отпускай пера. Пиши.
Народ от правды сморщит рожи,
Поднимет крики, скулежи,
Но зачеркнуть уже не сможет.
Не обрывай строки. Пиши, —
Шепнула мне еще ты тише.
– В письме – спасение души.
Прошу…
И я тебя услышал.
9 мая
«– Летите, летите, родные мои,
И бейте их сотнями, бейте проклятых!
За нас не волнуйтесь, ведите бои,
Бомбите! Еще! Не жалейте снаряды!
С соседкой мы слушаем яростный гул
Советских моторов, которыми вспорот
Мучительный морок, в котором тонул
Фашистским отродием занятый город.
Кипящая лава эмоций в груди:
Восторг, пожеланье успеха пилотам,
Тревога за мирных… и «номер один» —
До бешенства злоба к зенитным расчетам!
– Поймали!