семьдесят пять!
Алексей встал с кресла, вышел на крыло ходового мостика и подставил лицо встречному ветру. Было приятно ощущать прохладу утреннего бриза. Солнце только приподнялось над водой и освещало розовым цветом обширные просторы океана. Простояв так минут десять, он вернулся на ходовой мостик.
– Миша, я пойду посплю часика три, будите меня в случае острой необходимости!
– Есть, командир!
Алексей спустился к себе в каюту, разделся и принял душ. После утреннего моциона, он одел халат, нажал кнопку вызова вестового, потянулся, и посмотрел на часы, висящие у него в каюте. Было уже почти шесть утра.
Почувствовав усталость, Белов прилёг на диван, и его взгляд упал на большую фотографию в красивой резной рамке, висевшую на переборке командирской каюты. Там, на снимке, на ступенях Графской пристани в Севастополе, был запечатлён он в, курсантской форме, в обнимку со своей невестой Ириной, студенткой медицинского университета в Симферополе.
Алексей летом, на четвёртом курсе училища, был в отпуске и специально приехал в город-герой, чтобы сделать предложение своей избраннице, с которой он познакомился здесь же, когда год назад был на практике на ракетных катерах. На предложение молодого курсанта девушка охотно согласилась, и пожениться они решили после того, как Алексей получит свои лейтенантские погоны.
Но судьба-злодейка не дала соединиться двум любящим сердцам: через три месяца после их встречи родители Ирины иммигрировали в Израиль и увезли с собой свою дочь. Через месяц после отъезда, Белов получил от возлюбленной письмо, в котором говорилось о каком-то позоре и её беременности. Из послания Ирины, он тогда так ничего и не понял, что произошло с его девушкой на той земле обетованной. Письмо было без обратного адреса и спросить её об этом он просто был физически не в состоянии, да и весточек из Израиля больше уже не приходило.
Алексей уже никого и никогда больше так и не полюбил, и остался бобылём на всю свою оставшуюся корсарскую жизнь.
Воспоминания его прервал стук в дверь.
– Входи, Армен!
Дверь открылась, и на пороге каюты появился Армен Арутюнян, вестовой командира.
– Бари луис, командир!
– Армен, говори по-русски!
– Доброе утро, командир!
– Вот так лучше, будь добр, принеси что-нибудь позавтракать, мне лень спускаться в кают-компанию.
– Есть! – ответил вестовой и скрылся за дверью каюты.
Алексей посмотрел на приборы, висящие у него на стене, которые дублировали все показания ходового мостика. Всё было в норме, и беспокоится было нечего!
Взяв газету, которую Иван Гордиенко, зная о любви командира к чтению прессы, заботливо принёс её из каюты капитана выпотрошенного сухогруза. Это была «Нью Йорк Таймс» позавчерашнего выпуска. Алексей, безукоризненно владея английским языком, принялся читать почти последние новости. Минут через десять в дверь опять постучали.
– Добро, входи!
На пороге