объект общения, как от него не воняй – тебе будет приятно.
Можно вернуть слух – ничего он не изменит. Будешь рад слышать не столько человеческую речь, сколько звуки природы и, куда без них, миазмы городского шума.
Но нельзя возвращать зрение, поскольку весь негатив формируется при участии глаз. Замечаешь срубленные деревья, сразу негодуешь, хотя радости от их прежнего присутствия никогда не выражал. И про всё прочее молчал, пока неким деятелям не вздумалось внести изменения.
Получается, тебя беспокоит нарушенный баланс в восприятии. Этакая форма консерватизма, способная взывать к недопустимости любых перемен, в том числе и к лучшему.
– Согласен провести эксперимент. Возьми меня за руку и веди, ничего не сообщая, кроме возникающих неровностей и преград, способных нанести мне вред.
Вот закрываю глаза, мои уши остаются открытыми. Смогу вдыхать и осязать. Отказываюсь лишь от зрения.
Вот стараюсь сделать первый шаг… Мне страшно! Переполняюсь от неуверенности. Слышу быстрое передвижение, это должен быть ребёнок на самокате.
Какие же страхи одолевают меня? Прежде боялся поступков взрослых, понимал осознанность ими делаемого. Того же – в отношении детей – сказать не могу. Дети подобны вихрю, понять ход их мысли невозможно. Они легко кинутся мне под ноги, сшибут меня, может того не заметив. А я сейчас слеп, перед детьми особенно беспомощен.
Об одном могу думать – о детях. С ними нужно говорить, чтобы они научились понимать нужды слепых. Это – поразительная мысль! Дети должны внимательно относиться к жизни, словно они окружены слепыми людьми, подобными мне.
Действительно, ребёнок вырастает, привыкнув думать, будто мир наполнен людьми, способными понимать, тогда как все люди слепы… постоянно перекладывающие ответственность на других, кого считают зрячим по умолчанию.
Теперь – бреду слепой, воспитанный в слепоте, привыкший полагаться на других. Я совершенно беспомощен.
Забудем о детях, идём дальше.
Ты излишне крепко меня удерживаешь за руку. Отпусти. Я должен идти сам.
Всё-таки страшно. Мне непонятно, каких ориентиров придерживаться.
Хорошо, возьми за руку снова, веди в нужном направлении.
Знаешь, думая о детях, перестал беспокоиться за всё остальное. Ощутил запах, минуту назад меня коснувшийся. Точно не скажу, что он из себя представляет. Сладкий. Может, кондитерское изделие… ароматный дым от сигарет… Как-то безразлично, пахни хоть никотином. Мне, слепому, придётся смириться.
Попытайся я открыть глаза – боюсь увидеть курильщика. Снова вознегодую.
Теперь – где-то рядом слышу собак. Если не поведёшь по траве, тогда ничего неприятного не случится. Пусть остаются вне моего внимания.
Перестал думать про вырубленный парк. Какая польза от деревьев слепому? От архитектуры – какая? Придётся с тобою согласиться – все беды от глаз.
Пожалуй, хватит меня