такие знакомые, просто проще жилось бы. Я бы знал, что такой не один и мне этого было бы вполне достаточно.
У меня на стене висел календарь, в котором я рисовал крестики на прошедших днях. Дни заканчивались в двенадцать ночи, и как только кукушка в прихожей запевала свою однообразную песню, я вскакивал с пружинистого матраса, брал висящую на проволоке ручку с силиконовым основанием и рисовал две пересекающиеся прямые, которые завершали, подытоживали день. Но были даты, которые я помечал зеленым цветом. Папин самый любимый цвет. Этот день, а иногда и дни, когда должен был приехать папа. Зеленый пунктир – когда папа звонил.
Глиняную фигурку я поставил около постоянного горящего ночника с плавающими гарпиями и долго смотрел в глаза глиняному богу, который чем-то напоминал отца, в момент приезда из экспедиции. На ночнике висел список лекарств, которые я был должен принять. Утром одну желтую пуговичку, днем – желтую пуговичку и зеленую торпеду, вечером – только торпеду. Без них у меня бессонница и кошмары. Нет, они не снятся. Просто кошмары. А это еще страшнее. Если во сне страшно, то проснувшись страх проходит, так как нет чудовища, он остался во сне. А здесь он живой и сколько бы ты себя не щипал, только вскрикиваешь, а проснуться не можешь, потому что ты не спишь. Но я выпил торпеды, и собираюсь спокойно уснуть.
До полуночи еще оставалось полчаса и не дожидаясь неторопливой кукушки, я уснул, погружаясь в мир киносновидений.
Глава 3
Мама, папа, вместе и раздельно. Может ли дружить тридцатилетний с семилетним
Что для меня семья? Это главное. Как самое главное в лесу – это что?
То, что деревьев много. Они корнями держатся друг за друга. Так и семья. Правда, руками что ли?
Так мне разъяснял Лука. Его имя произносилось Лу-ка, с ударением на первый слог. Он был моим другом. Сам он был родом их Хорватии.
Семья переехала, когда в Хорватии был переворот. Президента выгнали – я смеялся, когда Лука мне рассказывал об этом, что его прогнали, как ребенка. Разве такое бывает? Президента нельзя метлой. Это все равно, что папа. Только детей у него больше. Все кто его слушается ему как дети. Пусть он не знает всех поименно, но он старается сделать их жизнь лучше. Хотя бы на этой планете. И его выгоняют за то, что… Лука сам не знает. Придумал, что он развалил бюджет. Юморист, разве можно за это выгнать? Хотя, что такое бюджет (напоминает будку с джемом)? Президент случайно упал на коробку с джемом. Бывает. Я частенько умудряюсь падать прямо на йогурт или сметану. Ему семь (Луке). Настоящих семь лет, помноженных на триста шестьдесят пять дней. Что-то около двух с половиной тысяч дней получается.
Лука относится ко мне как к учителю, хотя порой и сам ведет себя как заправский преподаватель из университета. Он говорит о каком-нибудь научном факте, и при этом так размахивает руками, что со стороны кажется, что он отгоняет пчел. Он говорит громко, четко и всегда смотрит прямо в глаза.
Что значит дружить тридцатилетнего с семилетним мальчиком? Представьте, площадка около дома, идет мужчина, на поводке собака. Нормально, собака