глаза от пронесшийся с ветром пыли. – Над павшим вороны бы уже пир устроили. А так ждут, готовятся.
Они подошли, убедились что нет подвоха и перевернули мускулистое тело на спину. Витязь застонал и открыл глаза.
– Люди… – еле слышно вымолвил он. – Русичи?
– Русичи, русичи! – присел рядом Сершхан.
– Хвала Светлым Богам! Не зря, значит, полз… Теперь и помирать не жалко.
– Погоди помирать! – испугался Ратибор. – Кажи хоть какое лихо с тобой приключилось!
– Лихо… Воды бы глоток…
– Вот чего нет, того нет! Эй, не спи! Соберись с силами!
Незнакомый витязь закатил глаза, кровавя пена выступила на пересохших губах. Сершхан ругнулся, достал баклажку и вылил в рот умирающему добрый глоток воды.
– Вот зараза! – шикнул на него Ратибор. – Соратникам врать удумал? Казал ведь, что пустая… Как кошель опосля корчмы.
– Ничего я не врал. – глаза витязя озорно сверкнули. – У меня и после корчмы в кошеле что-то остается. Самую малость.
Умирающий было витязь немного ожил, разлепил веки и туманным взором оглядел друзей.
– Наш отряд шел в Киев… – прошептал он. – Полсотни копий. Прошел слух, что худые дела там творятся, наступила на город несметная рать. Ну, мы, тиверцы, со Владимиром дружбу ладим, решили помочь. Я же шел в дальнем дозоре позади своих, мы так часто делаем, чтоб со спины никто не ударил. А тут, в лесу, завязался бой, наших всех в полон взяли. Я струхнул маленько, не стал в сечу соваться. Даже оружие с перепугу бросил. А потом соромно стало, да чем уже поможешь? Вот я и пошел поглядеть, что там и как. Успел не много, нарвался на дозор из лучников. Они стрелять мастера, да и я не прост – троих уложил, а четвертого живьем взял, хотя сам уже от ран на ногах не держался. Но тот понял, что мне терять нечего, решил шкуру свою спасти и выдал все дозоры, сколько кого и где. Я его там и оставил, чтоб тревогу не поднял.
Он жутко закашлялся, сипя дырами а пробитой груди, губы окрасились загустевшей кровью, в глазах появилась смертельная поволока.
– А вообще скажу по чести… – неожиданно ясным голосом вымолвил он. – Струсил я, бросил в беде соратников! Хуже пса шелудивого. Как теперь после смерти предстать пред Богами и предками? А у меня дома двое сынов остались… Как им жить, зная, что отец умер трусом? Помогите!!! У меня не хватило сил вступить в битву, но я все разведал, даже ногтем на бересте карту вычертил. Разберете… Если подсобите нашим бежать из полона, то вроде как и моя смерть не напрасна. Не герой, конечно… Но все же не трус.
Он замолк и больше не промолвил ни слова, будто растратил все силы, дыхание замерло на растрескавшихся губах. По телу пробежала вялая судорога, чуть встопорщив чешуи на доспехе и это было последним движением навеки почившего витязя.
Доспех с незнакомца пришлось таки снять. Слишком тяжко в железе до леса тащить, а в степи для погребального костра дров не сыщешь.
– У него и впрямь карта! – уставился на кусок бересты Витим. – Так… Разобрать бы… Ну да, вот кромка леса, а тут начертано