наверно понимали, что он не сука, а простой мужик. Опущенный по беспределу, но не сломленный администрацией.
– Калугин, на выход. – крикнул прапорщик, открывая двери камеры ШИЗО. – Бегом, бегом, руки за спину.
Калугин побежал по коридору изолятора в кабинет оперативного отдела, где его уже ждали. Забежав в кабинет, он увидел Шмарова и ещё четырёх оперативников. Калуга встал по стойке смирно и прокричал доклад. Опера не обращали на него внимания. Все подкалывали Шмарова, удивляясь, как спортсмен будет пить стакан водки одним залпом. Если он не сможет этого сделать, то звёзды старшего лейтенанта носить нельзя. За каждый погон по стакану он обязан выпить. Андрей отшучивался и говорил, что ещё не вечер. Он их всех, вместе взятых, перепьёт.
– Здорово попрыгун. – сказал Шмаров Калугину. – Как дела?
– Здравствуйте гражданин начальник. Дела согласно распорядку дня.
– Это хорошо, какие планы на будущее?
– Да какие у меня планы, отбываю уголовное наказание. Планов нет.
– Ты чего добиваешься в этой зоне? Хочешь белой вороной быть?
– Никак нет гражданин начальник. Я не пойму почему меня постоянно избивают. На мне уже живого места нет.
– Сам виноват. На оперов работать не захотел и из окна выпрыгнул. Мы тебе жить дали, а ты про нас забыл.
– Да какая это жизнь, когда по приезду опустили по беспределу. Я обычный работяга, не умею я больше ничего. Могу только на швейке работать.
– Беспредела здесь нет, здесь закон! Такие, как ты, у бабушек пенсии воруют, а потом прокалывают их. Понятно?
– Так точно. Только я пенсии не воровал и наркотики никогда не употреблял, гражданин начальник.
– Я смотрю ты поговорить захотел? Мужики, давай на стол этого пидора.
– Да за что опять? – закричал Калугин.
На него все навалились и положили спиной на стол. Чтобы он не двигался, тело зафиксировали автомобильными ремнями безопасности. Их обмотали вокруг него и столешницы, а руки и ноги привязали к ножкам стола скотчем. Калугин мог только мотать головой из стороны в сторону.
– Так, господа офицеры. – сказал Шмаров. – Руководством поставлена задача отработать новые методы воспитания осужденных. При этом на их теле не должно быть видно следов, то есть синяков, ссадин и прочего. Я подчёркиваю, никаких следов насилия.
–Андрей ты конкретно говори, что делать? – спросил опер Женька Садомский. – Бить, не бить или пытать?
– Вот мы сейчас и будем пробовать. Есть предложение начать с полиэтиленового пакета.
– А пакет есть? – спросил Садомский.
– Есть! – ответил Андрей и демонстративно достал из кармана чёрный пакет.
Опера надели пакет на голову Калугина. Зажали его руками вокруг шеи, чтобы перекрыть доступ воздуха.
– Время засекай. – скомандовал Андрей Женьке Садомскому.
Пакет надувался и сдувался, надувался и сдувался, облегая голову Калугина. Он сначала кричал, но кислорода становилось всё меньше и меньше. Потом он начал