на звонок, улыбнулся Илоне:
– Конечно. Сейчас. Секундочку.
Голос жены звучал как будто с того света.
– Да, милая, – ответил Кирилл Кириллович.
Она часто ходила на прием к косметологу, делала какие-то витаминные уколы, чтобы разгладить морщины на лице и повысить эластичность кожных покровов, мазалась какими-то мазями, кремами, масками, записывалась на какие-то пилинги, массажи, принимала омолаживающие ванны… И при этом говорила, что хочет состариться вместе с ним. Кирилл Кириллович только сейчас понял, что не хочет «стариться» вместе со своей женой. Он вдруг понял, что вообще не хочет стареть.
– Я? Работаю. Как ты? В дороге? Ну, будь осторожна. Я тоже. Не волнуйся. Со мной все хорошо. Я выпью, спасибо, что напомнила. Тебе не о чем беспокоиться. Правда-правда! Да, конечно. Позвони, когда будешь у мамы. И я тебя, пока.
Кирилл Кириллович виновато улыбнулся Илоне.
– Жена?
Он кивнул.
– А жена у тебя такая же, как телефон?
Он снова уперся взглядом в свой мобильник, который лежал перед ним на столе. Затем взял его и спрятал в карман.
– В некотором смысле, – ответил уклончиво.
– В каком смысле? – продолжала настаивать Илона, кокетливо наклонив голову на бок и сощурив глаза.
– Я к ней привык…
Илона хмыкнула:
– Человек вообще ко всему привыкает.
– Это точно…
И тут она протянула руку, дотронулась до его щеки, и он почувствовал, как все мрачные мысли тут же куда-то испарились. Пальцы ее были одновременно и теплыми, и прохладными. Он посмотрел Илоне в глаза и прижал ладонью ее руку. Она улыбнулась и сказала:
– Вообще-то, мне кажется, тебе надо сменить имидж.
16
Вдоль дороги мелькали желтые деревья. Бабье лето выдалось в этом году какое-то холодное. По большому счету – ни баб, ни лета. Просто осень посреди одиночества. Сырость, предчувствие зимы. По лобовому стеклу то и дело рассыпался мелким бисером будто сорвавшийся с нитки кратковременный дождь. Влажный асфальт забегал под колеса. Ираклий ехал в своем стареньком «фольксвагене» в правом ряду в поиске голосующих. Было очень обидно, что никто из коллег не одолжил ему денег. Конечно, это произошло не в первый раз. Но каждый раз было обидно, как в первый.
Еще на светофоре он заметил пару, стоявшую на краю тротуара за перекрестком. Молодой человек обнимал девушку за талию. Его покачивало. Девушка качалась с ним в такт. Одета она была легкомысленно – в смысле метеоусловий и общественной морали. Юбки почти не было, да и кофточка смотрелась более чем откровенно, почти ничего не скрывала – ни от посторонних взглядов, ни от первых симптомов простуды. Ираклий остановился. Мужчина назвал адрес. Пассажиры сели на заднее сиденье. Ехать предстояло недалеко. В салоне было тихо. Ираклий включил радио.
Он решил, что они давно знакомы – только близкие люди могут так долго молчать, чтобы это молчание не было в тягость, чтобы не приходилось затыкать паузы разной словесной паклей, как это