скорее всего, не пережить погружения, – примирительно произнёс Буров.
– Выживет – молодец. Вернём настройки реаниматора обратно, не проблема, – отозвался Роман. – Нам гораздо важней сейчас две вещи. Нужно выяснить, что это за Слово такое, за которое нам посулили помощь.
– А второе? – спросил Иванов.
– Отчёт по Ясной. Настоящий, не тот винегрет, что мы видели.
– Его нет, – уже уверенней встрял Трипольский. – Никакого отчёта нет и не было никогда. Ну, в привычном нам смысле.
– То есть? Поясни.
– Когда Михайлов наш, – Фарадей кивнул в сторону медблока, – возвращался на Землю, обе женщины-психосервера уже пропали. Некому было вкладывать отчёт ему в голову. Всё, что он принёс с собой в Новосибирск, да и в Вашингтон, – его личные воспоминания. И только.
– Всё так, Лёша. Только воспоминания эти сейчас могут оказаться дороже, чем рукопись «Отечества» Виктора нашего незабвенного Кима.
На какое-то время повисла тишина.
– Нужно настроить систему внешнего наблюдения. Мы тут как щенки в коробке, – резонно предложил Буров.
– Ты говорил уже.
– И ещё скажу. Это первостепенная задача. Не в голову Ганичу лезть надо, а на крышу модулей. Ты знаешь, Роман Викторович, я суеверный. Потому очень прошу – пусти сначала «глаза» починить. Потом уже остальное.
– Дельно… – признал Роман. – А при чём тут суеверия?
– Не обращай внимания. Встал не с той ноги.
Наружу пошли втроём: сам командир, Буров и Иванов. Последний остался часовым у входа в модули, в то время как старшие офицеры двинулись в обход, высматривая гнёзда камер. Почти все нашлись целыми и расчехлёнными. Разве что пару пришлось заменить.
– Как кувалдой кто приложил… – заметил Роман, глядя на выскочившие из «глаза» линзы и торчащие провода.
– Это, думаю, при посадке… Удивительно даже, что остальные целы.
– Почему?
– Да просто исходя из обстановки, – невесело отмахнулся Буров и опустил на своём «Сапфире» второй светоотражающий слой. – «Осы» из модулей запросто пропадают, Иконников не сегодня-завтра по воде пойдёт, Слово это… Да и Кислых… как там она о себе сказала?..
– «Раньше была одной из них».
– А сейчас она кто? Не одна из нас? Допустим даже, что всё тобою виденное – не галлюцинация. Допустим. Вдруг она с белотелыми? Попала под их контроль? Почему она сказала именно так? «Была»…
– Шут её знает, – устало вздохнул Роман, следя за датчиком движения.
– Вот и я говорю – надо думать. Не бросаться очертя голову.
– Никто некуда не бросается, Тимофей. Пока мы всё ещё тут. За Ганичем никуда идти не нужно, он в медблоке.
– А Рената? О ней подумал?
– Не рви душу.
Эфир ненадолго затих. Буров проверял последние камеры, и можно было возвращаться.
– Не принимай близко к сердцу, Роман Викторович. Кто-то должен вставать поперёк, понимаешь же. Чтобы думалось лучше.
– Понимаю. Не дурак.
Всё чаще казалось, что