его роста, сверху выглядывала только голова и часть плеч.
– Что, «ну»? Спас я тебя, так как ты вешался. Что тут непонятного?
– Хотя бы то, что тебя никто не просил этого делать! Ладно бы, меня подвесил кто-то, но я сам полез в петлю! Заметь, не от весёлой жизни, будь она неладна. Так, зачем же мешать?
– Тогда не знаю. Я думал, что спасаю тебя, а теперь… Всё равно, раз уж тебе не удалось умереть, расскажи мне, что это за место?
– Ты про нашу деревню висельников? – Вася почесал жёлтый нос и посмотрел на свою петлю. Та мирно свисала, продолжая напоминать присутствующим о недавних событиях.
– Да и о ней тоже, – Захаров проследил за взглядом хозяина дома и поёжился. – Что это за мир? Почему я почти ничего не помню? Где люди? Я имею в виду живых. И что здесь вообще происходит?
Вася встал со стула и прошёл по комнате. Он молчал, разводя руками в разные стороны, затем остановился у картины. Проведя маленькими пальцами по холсту, он засмеялся своим мыслям и снова сел у стола.
– Ты хочешь ответ? – спросил Вася с улыбкой.
– Да, чёрт побери! – Захаров снова сел за стол и уставился в маленькие глаза собеседника. Он был готов услышать историю про мировую войну, эпидемию и даже про массовое самоубийство, но Василий молчал, ехидно улыбаясь гостю. Наконец, его рот раскрылся, перекошенный от улыбки, и слова вырвались на свободу.
– Вот он: хрен его знает! – Василий стучал от смеха кулаком по столу, а Петя в недоумении чуть не уронил стакан. Посмеявшись, хозяин дома продолжил свой рассказ. – Не, ну серьёзно, этого не знает никто. По крайней мере, я и мои одиннадцать братьев этого не знали и не помнили. Мы пришли в себя все вместе, стоя на горе, держась за руки. Вокруг не было ни души, на нас были дорогие костюмы, и мы решили, что в мире произошла катастрофа.
«В каком мире?» – спрашивали мы себя. «Не помним», – отвечали мы себе же. Порыскав по горе, мы отправились вниз, встретив таких существ, о которых и вспоминать не хочется! Мы видели застывших на месте людей, смотрящих немигающим глазами в неизвестность. Я лично видел, как один такой человек сорвался в пропасть, так как стоял на самом её краю, а когда подул сильный ветер, он просто не удержался. Готов поклясться, когда мы проходили там через большой промежуток времени, этот бедолага снова стоял на своём месте. Тогда я в этом ещё сомневался, сейчас – верю. Мы искали пропитание, разрывая в клочья одежду, но нам редко удавалось посидеть за общей трапезой, рассевшись у подземного огня. Не встречал такого? Ещё увидишь, но лучше не смотри внутрь, я тебя предупредил! Не знаю, сколько мы ходили, но на очередной отдых у огня один из нас предложил разойтись в разные стороны. Мы спорили по этому поводу, но в конце концов решили рискнуть. Договорившись вернуться на это место через несколько дней, мы вышли в двенадцать сторон, надеясь принести добрую весть нашим братьям. Через пару дней мы, один за другим, вышли в ста метрах от посёлка на кирпичную дорогу. Каждый бежал к дому, надеясь найти здесь кров и пищу, а потом сообщить весть остальным. Я прибежал десятым,